Отныне и вовек
Шрифт:
– Хочешь немного?
Он начал было отказываться, но потом утвердительно кивнул. Ян взял чашку из ее руки, которая так дрожала, что он чуть не пролил.
– Малышка, у нас уйдет год на то, чтобы вернуться к нормальной жизни.
– Ты имеешь в виду мою замечательную дрожь?
Ян улыбнулся в ответ.
– А ты заметила мою? – Он вытянул вперед руку, и они оба засмеялись.
– Полагаю, производственная травма.
– Насильника?
– Ладно, Ян, хватит.
Короткий разговор между ними закончился, и Джессика заметила деловую суматоху возле незамеченной двери. Люди входили и выходили.
Активность привлекла внимание Джессики, но если кто и выглядел загадочно, так это Ян, склонивший голову набок и внимательно слушавший. Она хотела спросить его, что происходит, но не была уверена, что ей нужно это делать. Он, казалось, был поглощен голосами и звуками. Потом раздался хлопок двери, и женщина в простом белом шерстяном платье обогнула угол. Джессика аж задохнулась от изумления. Это была Маргарет Бертон.
У Яна от изумления открылся и снова закрылся рот, а Джессика стояла, прикованная к месту, чувствуя холодок на спине. Она впилась глазами в Бертон, которая резко остановилась, сделала один короткий шажок назад и замерла с выражением изумления на лице; все трое застыли. Казалось, здание полностью погрузилось в тишину, будто они были единственными людьми, оставшимися на всем белом свете. Лицо Маргарет Бертон медленно-медленно, словно восковая маска, плавящаяся на солнце, раздвинулось в не правдоподобной торжествующей улыбке, предназначавшейся исключительно Яну. Напуганная Джессика не спускала с нее глаз, а потом, не отдавая себе отчета, бросилась вперед и ударила Бертон намертво зажатой в руке сумочкой.
– Почему?! Черт возьми, почему? – Пронзительный крик боли, вырвавшийся из сердца Джессики. Женщина с удивлением на лице отступила назад, будто очнувшись, в ту же минуту Ян схватил Джесси. Могло произойти что-то ужасное. У нее в глазах горел огонь мщения, а этот крик «Почему?» все еще звучал в стенах холла. Маргарет Бертон убежала, выбивая каблучками навязчивое стаккато по мраморному полу, а Джесси рыдала в объятиях Яна.
Толпа любопытных заявила о своем присутствии на месте события, но быстро повернула назад, увидев только Яна и Джесси. Скандал не состоялся. Обычная семейная сцена. Мартин также услышал эти звуки и по какому-то наитию бросился на шум, когда был уже на пороге зала суда. А потом, увидев, как Маргарет Бертон быстро вбегает в дверь рядом с залом заседаний, он понял – что-то произошло. Его глазам предстала трясущаяся Джесси на скамье и пытающийся ее успокоить Ян.
– Она в порядке?
Ян выглядел угрюмым и не ответил.
– Что произошло?
– Ничего… Она.., мы только.., неожиданно повстречали знаменитую Маргарет Бертон.
– Она что-нибудь сделала с Джесси? – Мартин очень на это надеялся.
– Она улыбнулась. – Джесси прервала рыдания и уже сама была в состоянии объяснить…
– Она улыбнулась? – Мартин был озадачен.
– Да. Как человек, который очень рад тому, что только что убил другого.
– Послушай, Джесс… – Ян попытался успокоить жену, но знал, что она была права. Именно так выглядела Маргарет Бертон, но они были единственными, кто успел это заметить.
– Вы сами, черт побери, прекрасно знаете, что так она и выглядела. – Джесси пыталась объяснить Мартину, но он промолчал.
– Вы пришли в себя?
Тяжело вздохнув, она медленно кивнула:
– Да.
– Хорошо. Нам пора в зал. Нам нельзя опаздывать. – Джессика встала, покачиваясь, Мартин и Ян с беспокойством следили за ней. Она еще раз вздохнула и закрыла глаза. Какое зловещее утро.
– Джесси.
– Нет. Оставьте меня одну, и мне станет лучше. – Она знала, что собирается сказать Ян. Он хотел, чтобы она вернулась домой.
Когда они вошли в зал судебных заседаний, Джесси почувствовала, как в их сторону повернулись несколько человек.
Сразу стало ясно, кто слышал крики, когда Бертон бежала по холлу. Не успели они пройти и три фута, как на их пути оказался воинственно настроенный инспектор Хоугтон, обратившийся непосредственно к Джесси.
– Если вы еще раз так поступите, я прикажу арестовать вас, а его залог аннулируют так быстро, что у вас обоих голова закружится.
Ян, похоже, испытывал сильные мучения, Джессика от удивления раскрыла рот, а Мартин шагнул вперед.
– Поступите как, инспектор?
– Угрожая мисс Бертон.
– Джессика, ты угрожала мисс Бертон? – Мартин смотрел на нее, как отец, спрашивающий, не она ли вылила мамины духи в унитаз.
– Нет. Я… Я кричала…
– А что ты кричала?
– Не знаю.
– Она произнесла: «Почему?» Вот и все, – пришел на помощь Ян.
– Мне это не кажется угрозой, инспектор. А вам? По правде говоря, я услышал, как миссис Кларк выкрикнула это слово в другом конце холла, что и привело меня к месту событий.
– Я рассматриваю это как угрозу.
– По моему мнению, инспектор, «почему» – это вопрос, а не угроза. Если такого рода вопрос не пугает вас.
Не произнеся больше ни слова, Хоугтон повернулся на каблуках и вернулся в кресло рядом с Матильдой Ховард-Спенсер, выглядя отнюдь не удовлетворенным, как, впрочем, и Ян. Джесси чувствовала, как его бьет дрожь.
– Я убью этого сукиного сына до того, как завершится суд.
Выражение лица Мартина заставило их обоих замолчать.
Это было ужасно.
– Нет, черт возьми, ты будешь сидеть здесь и сохранять спокойствие. Прямо сейчас. Ясно? Джессика, к тебе это тоже относится. А теперь улыбнись. Вот так-то лучше. Возьми ее за руку, Ян. Нам нужно, чтобы присяжные думали, что у нас – горе. А у нас его нет. Пока. Помните об этом.
С этими словами он с важным видом подошел к своему столу, на его лице не было ни малейшего намека на озабоченность. Мартин улыбнулся обвинителю, заполнив зал атмосферой благожелательности. Джесси и Яну это представление удалось не так хорошо, хотя они очень старались. Им предстояло пережить свидетельские показания Маргарет Бертон.
Но что примечательно, после той дьявольской улыбки это оказалось значительно легче, чем они предполагали.
Бертон, выпрямившись на свидетельском месте, пересказала уже известную историю. В белом платье она выглядела непорочной и напоминала даму из высшего света. Наигранная скромность бросалась в глаза. Ее ноги, похоже, срослись до того, как она вошла в зал суда. Джессика заметила, что волосы у нее приобрели каштановый оттенок. Если на ней и был макияж, то совсем немного. Всякий намек на грудь Бертон тщательно замаскировала. Все было учтено.