Отомщенное сердце
Шрифт:
— Где находилось это ваше кладбище для собак? — спросил Уоррен.
Поняв, что вела себя неосмотрительно, Надя отняла руки из его ладоней и поспешно сказала:
— Мы говорили о бедняжке Берте, а завтра я хочу посмотреть, как ее будут хоронить.
— Вы также рассказывали про ваших собак, — напомнил Уоррен. — Какой породы они были?
— Я не хочу… говорить… об этом, — опустила глаза Надя. — Вы должны посоветовать мне, как обезопасить себя от мисс Кин… и, возможно, ради вашего же блага… мне следует… покинуть этот дом.
В то же
В сущности, необходимость разлуки ее очень пугала.
Как бы поняв ее мысли и чувства, Уоррен снова взял ее руки в свои ладони.
— А теперь послушайте, Надя, — произнес он. — Обещаю всегда заботиться о вас и защищать вас. Я не допущу, чтобы повторилось нечто подобное.
Ее пальцы дрожали в его ладонях, и он спросил:
— Вы по-прежнему верите мне?
— Вы знаете, что верю, — ответила Надя.
Она подняла на него глаза, и они долго не могли оторвать взгляд друг от друга.
Во время обеда Надя попыталась съесть понемногу от каждого блюда.
Когда с трапезой было покончено, они опять перешли в гостиную.
Последние лучи догоравшего солнца окрасили горизонт в малиновый цвет, и, влекомые безотчетным порывом, Надя и Уоррен подошли к открытому окну.
Покой и чудное благоухание, царившие в саду, отвергали саму мысль, что за пределами сада находится мир, где существует опасность и ненависть.
Они вышли в сад и остановились у солнечных часов.
На камне, истертом веками, чья-то искусная рука высекла забавные фигурки.
— Я хочу, чтобы вы были здесь счастливы, — молвил Уоррен как бы в продолжение своих мыслей.
— Я счастлива, — ответила Надя, — и я больше не боюсь мисс Кин… и ничего другого… тоже.
По тому, как она произнесла последние слова, он понял, что ей грозит другая опасность, которую она предпочитала сохранять в тайне.
Уоррен вновь ощутил непреодолимое желание услышать от Нади правдивый рассказ о себе, но знал — ее расстроит невозможность удовлетворить его любопытство.
Она выглядела такой прелестной и в то же время такой хрупкой и нематериальной в тускнеющем свете дня, что ему казалось абсурдным ее участие в столь драматических и смертельно опасных событиях.
— У меня до сих пор не было случая сообщить вам, — сказал Уоррен, — сколь великолепно вы вчера справились со своей ролью. Вы пленили всех моих родственников, и я считаю, мне очень повезло — я нашел жену, достойную быть полновластной хозяйкой в Баквуде.
— Они все очень добры ко мне, — смущенно молвила Надя, — а ваша матушка… просто чудесная!
— Моя матушка утверждает: в вас есть все, что она надеялась найти в будущей невестке.
— Она очень подавлена тем, что сейчас произошло.
— После разговора с ветеринаром я объяснил ей, кто виновен, и она лишь ответила, что это ее не удивляет.
— Но она испытывает страх… как и я… от того, что мисс Кин может попытаться… причинить вред вам.
— Не думаю, чтобы она хотела убить меня, — заметил Уоррен.
Надя слегка вскрикнула и снова протянула к нему руки.
— Если она не добьется своего…. если вы все равно не женитесь на ней… даже после того как… она избавится от меня… тогда она возненавидит вас за то, что вы не идете навстречу ее желаниям… и тогда она могла бы попытаться взять реванш… как вы это делаете сейчас.
Конец фразы прозвучал глухо, но Уоррен расслышал.
Решив, что было бы не правильно отнестись к ее словам слишком серьезно, он непринужденно сказал:
— Я вполне уверен — что бы ни случилось, вы спасете меня, и уже доказали это. Причем ваша помощь явилась как нельзя вовремя.
— Разве я… действительно сумела вам помочь?
— Вы знаете, что смогли, — ответил он. — Если бы вас здесь не было. Магнолия каким-нибудь хитрым способом, пожалуй, убедила бы моих родственников, что я связан определенным обязательством перед ней. Вот что я предвидел и чего опасался, когда просил вашей помощи.
Они погрузились в задумчивое молчание.
Потом Надя с некоторой робостью произнесла:
— Я… я думала, вы, наверное, захотите… чтобы я… удалилась… но теперь понимаю, мое предположение скорее всего ошибочно.
— Более чем ошибочно, — подтвердил Уоррен. — Я хочу, чтобы вы остались здесь и продолжали исполнять роль моей невесты, пока мы оба не убедимся окончательно, что Магнолия отказалась от своих поползновений.
Чуть погодя он промолвил:
— Наверное, я требую от вас слишком много? Вы и сами через многое прошли в своей жизни, хотя не желаете рассказывать об этом. Вы не обязаны ради меня идти на ужасный риск в результате козней ревнивой женщины, у которой явно расшатана психика.
Надя в ответ улыбнулась, и он подумал, как трогательна улыбка у этой хрупкой и отважной девушки.
— Вы обещали защищать меня.
— Именно это я и буду делать, но прошу вас, Надя, останьтесь. Я хочу, чтобы вы помогли мне разобраться в людях, которые отныне оказались в моем подчинении, и если встанет вопрос о внесении изменений или улучшений, то две головы лучше, чем одна.
— По-моему, вы мне льстите, — пожала плечами Надя. — На самом деле вы вполне способны осуществить все это без чьей-либо помощи. В то же время вы наверняка догадываетесь, что я хочу остаться.
Он знал, за этими словами кроется страх, причин которого она не хотела ни называть, ни объяснять, и одарил ее взглядом, который многие женщины находили неотразимым.
— Молю вас остаться! Я действительно был бы огорчен и разочарован, если б вы покинули меня.
— В таком случае я этого не сделаю.
— Теперь я посоветовал бы вам лечь спать, — сказал Уоррен. — Когда я пожелал маме спокойной ночи, она ответила, что если и нуждается во сне, то лишь затем, чтобы хорошо выглядеть, а вам он тоже необходим, и, да будет вам известно, я хочу, чтобы вы стали намного полнее, нежели сейчас.