Отпуск как повод завести ребёнка

Солнце Ирина

— Какая ты у меня, оказывается, нетерпеливая, — мужчина принялся опять разминать женские плечи.

— Андрей!

— М-м?

— Ты хочешь, чтоб я просила?

— Ты же знаешь, что мне это нравится, — Кристина не видела, но отчетливо слышала довольную улыбку в мужской речи.

— Андрей, пожалуйста, — жалобно пискнула женщина и закатила в восторге глаза, когда мужские пальцы опять скользнули между ног. — О! Да-а-а-а-а! Да, еще, давай!

Долго упрашивать мужа Кристине не пришлось. Мужчина свел женские

ноги вместе и скользнул между ними теперь уже членом. Он знал, то жена любит вариации сзади, а ему нравилось именно так, потому что от сомкнутых ножек было гораздо теснее.

Кристина извивалась и стонала, сминая простыни. Ее хриплые «да!», «ещё!» «давай!» и вариации этих восклицаний возбуждали Андрея всё больше. Он еле сдерживался и с трудом дождался, когда тело любимой забьется мелкой дрожью от оргазма, а внутри все сожмется. От таких ощущений мужчина кончил почти сразу после Кристины.

— Ты, как всегда, бесподобен, мой волшебник, — пробубнила Кристина, едва смогла разговаривать.

— Ты тоже, моя красавица.

Курить хотелось жутко, но Андрей подавил свое желание, перевернулся на спину, увлекая за собой жену, и уложил ее голову к себе на грудь.

— Люблю тебя, моя девочка!

— И я тебя.

Глава 16

Мамин живот теперь стал самым любимым «местом паломничества» у всей семьи. Поначалу сыновья только прикладывали к нему ладошки, повторяя все действия за Андреем.

— Папа, а зачем ты маму в живот целуешь? — спросил Егор, наблюдая, как родитель увлеченно шепчет что-то, уткнувшись в живот Кристины, а та ласково гладит мужа по волосам.

— Прошу ребеночка не стесняться.

— А он стесняется? — спросил, подбежавший Илья.

— А почему он стесняется? — Никита уже стремился ко всему семейству, выкрикивая вопрос еще с дверей.

— Думаю, да. Он ведь не хочет показывать мальчик он или девочка.

— А он тебя услышит? — поинтересовался Никита.

— Как он может слышать, он же в животе! — Егор посмотрел на брата, как на совсем глупого.

— Но папа же разговаривает с ним!

— Ну и что? Мама нам тоже кричит с коридора, чтоб мы шли кушать, а мы в своей комнате играем и ничего не слышим.

— Он точно слышит! — настаивал Никита.

— Нет! — упрямо повторил Егор. Мальчики вступили в любимый спор, реплики становились все громче, а жесты все агрессивней. Взрослые даже не успели ничего сказать, как братья восклицали: «нет» и «да», совсем забыв о предмете разногласия.

— Папа, а ты с нами тоже разговаривал? — спокойно поинтересовался Илья. Егор с Никитой, как по мановению волшебной палочки, перестали препираться и навострили ушки.

— Конечно! — улыбнулся Андрей и усадил детей на диван возле себя и жены.

— Мама,

а ты? — уставился карими глазищами на женщину Никита.

— И я тоже, — сказала женщина и ласково пригладила растрепавшуюся детскую челку.

— А я не помню, что вы нам говорили, — расстроено вздохнул Егор.

— Мы тогда были слишком маленькими, чтоб что-то помнить, — назидательно ответил за родителей Илья.

— Ты и сейчас маленький! — фыркнул Никита.

— Такой же, как и ты! — невозмутимо ответил Илья.

— Зато я самый старший! — радостно воскликнул Егор и, показав братьям язык, юркнул к маме подмышку.

Родители рассмеялись и безуспешно пытались призвать своих сорванцов к порядку.

— Теперь самый младший будет тот, кто у меня в животике. Вы же будете его защищать? — поинтересовалась у сыновей Кристина.

— Конечно, мамочка! — наперебой заверили ее мальчики.

— А когда малыш подрастет, он даже начнет шевелиться. Это можно почувствовать, когда прикладываете ладони к животу, — сказал Андрей.

Три детские ладошки моментально ринулись проверять не пора ли уже их будущему братику или сестричке проявить себя.

— Еще рано, — рассмеялась Кристина.

— Мама, а мы тоже шевелились? — поинтересовался Никита.

— Шевелились и очень даже сильно. Видимо, уже там начинали спорить и препираться, — усмехнулся Андрей.

— Мамочка, а тебе не больно было, когда мы дрались у тебя в животике? — обеспокоенно спросил Егор.

— Нет, мой хороший, — успокоила сына женщина и ласково поцеловала его в макушку. — Не больно было.

Остальные мальчишку тоже полезли целоваться. Как же это, чтоб кому-то из них досталось больше нежности от мамы, чем другим.

— Понимаете сами, что вы не шевелились, а дрались, — усмехнулся Андрей, окунувшись на секунду в воспоминания.

Вспомнилось, как волнительно было ощущать первый раз шевеление малышей на круглом животике любимой. Мужчина был в таком восторге, что боялся расплакаться от счастья.

Толчки, ощутимые ладонью, подтверждали, что чудо есть на земле, и оно в создании маленьких жизней. У Андрея в голове не укладывалось, как вообще это все происходит, но иначе как чудом, своих детей он не считал.

Да, все физиологические процессы известны и понятны. С делением клеток все предельно ясно, благо в школе биологию у него вела невероятно строгая, но не менее справедливая Зоя Иосифовна. Учительница материал разжевывала и вкладывала детям в головы, как птицы вкладывают еду птенцам в ротик.

Да и процесс зачатия для мужчины был занятием любимым и абсолютно естественным. Непонятным оставалось только, как у него получилось сделать сразу троих детей и всех мальчишек. Это для Андрея оставалось загадкой. О таком повороте судьбы он не жалел, но недоумевал до сих пор.