Отпуск на всю жизнь
Шрифт:
– Нет. Если только твоего отца посчитать ненормальным.
– Папочка и так делает с тобой, что хочет… здрасте, Вера Степановна! Ой! – Эльвира щиплет меня за бок, значит, приходит в себя.
Дома обнаруживаю ссадину на правой руке, ребро ладони. Примерно в том же месте моя рука пострадала при драке с Машкой. В какой момент, где и обо что ударилась или зацепилась, не помню. Эльвира рассматривает обширный синяк на левом предплечье.
– Надо в полицию заявлять, – любуясь на её синячище, говорю я.
– Ты совсем, что ли? Ты его чуть не убила, и сама
Она-то поражается, а вот папочка сразу на мою сторону встал, как только дома появился. Я выхаживаю по гостиной в новых туфельках, естественно в сбруе, тренирую походку, а он названивает и названивает. И через час приходят гости, два серьёзных господина. Все запираются в папином кабинете. Зовут мачеху.
Вопросительно заглядываю в её глаза, когда она выходит.
– Про Артура всё выспрашивали…
– Ну, и порядочек, – бодро комментирую я и немного огорчаюсь, – Жаль я с ним больше не встречусь. Но надежда ещё есть…
В этом смысле у меня сплошные разочарования. Машка Грибачёва отказалась от рандеву со мной, мальчишки как-то сказали. Артурчик? Посмотрим, подождём…
Эльвира мне что-то объясняет. Включаюсь, прокручиваю начало рассказа, есть у моей звуковой памяти такая опция, слушаю дальше. Мне на это начхать, но знать полезно.
Мачеха приоткрывает мне важные вещи о социальном устройстве страны, в которой я нахожусь. Когда-то, лет сто назад были у нас, в смысле России, дворяне, сословие мне знакомое и существующее до сих пор в других государствах. Где-то даже короли сохранились. В России правящие сословия, грубо говоря, в какой-то момент потеряли берега. Возмутившийся народ их вырезал. Наполовину. Оставшиеся отказались от своих привилегий и в большинстве своём уцелели. К власти пришли социалисты и анархисты с какими-то совсем уж завиральными идеями. Когда я услышала, что в качестве одной из целей у них было уничтожение государства, надолго подвисла. Это как?
Дальше случилось обычное, но русские это ребята с закидонами. Закономерно после каждой революции случается термидор. Случился и в России, социалистов и анархистов отправили в тираж вслед за дворянами, заполнив ими расстрельные ямы. Пришедшие к власти, изрядной частью состоявшие из отменённых дворян, выстроили систему, дать которой определение затрудняются до сих пор все. Кстати, часть социалистов, более вменяемая, тоже осталась у власти. Дворян возвращать не стали, но свято место пусто не бывает, поэтому ввели ордена. Орденов, иногда их называют кланами, в России девять. Каждый контролирует свой сектор экономики. Например, орден Ильи Громовержца отвечает за сельское хозяйство и примыкающий к нему агрокомплекс с большей частью пищевой промышленности. Влиятельный клан. Над восемью кланами стоит орден Георгия Победоносца, это армия и флот, особый клан, за ним государство. Отец принадлежит ордену Варвары Илиопольской, высокие технологии и наука.
Принадлежность к клану – гарантированное членство в высшем обществе. Действительных членов любого ордена очень немного, от нескольких сотен до пары тысяч. В одной семьи больше одного члена ордена быть не может. Исключения крайне редки, ордена всеми силами избегают семейственности. Лично мне членство светит, если я, например, лет в двадцать пять стану членом Академии Наук за выдающееся открытие. Стать членом другого ордена тоже не позволят. Все ордена – конкуренты, конфликт интересов.
Немного улыбаюсь, Эльвира с такой важностью произносит «конфликт интересов», что я сразу понимаю: для неё это китайская грамота.
Ордена часто грызутся между собой, но в пределах закона. Горячие формы в виде убийств, поножовщины и прочих увлекательных вещей под жёстким запретом.
Как-то так всё устроено. Короче, всё, как везде, только под новым соусом. Лично для нас такое положение дел благоприятствует. Папочка-то действительный член ордена, на него даже следствие начать очень не просто. Попробуй, получи разрешение магистра. И возможности, само собой, у них не среднестатистические.
Глава 11. Штурм
12 июля, пятница, Центр искусств.
Танцевальное отделение, время 14:40.
– На четыре с плюсом! – объявляет Светлана, прогнав меня через станок и стандартный комплекс.
Дальше поясняет, что практически для меня это высший балл. На пятёрку надо оттачивать движения месяцами. Сегодня я в обтягивающем: шорты в облипку и водолазка, как вторая кожа.
– Эльвира, записывайте! – командует Светлана, обмеряя меня со всех сторон. Объём груди, талии, рост, ещё что-то совсем не поняла, к чему.
– Принимайте это за стартовые условия. Объём груди нам почти не подвластен, всё остальное в наших руках. Учтите, что уменьшение талии на два сантиметра – результат выдающийся. Поэтому за количественными показателями не гонитесь.
Много ещё чего рассказывает, слушаю и запоминаю. Главное нас ждало впереди. Новые задания и немного приятного.
Светлана погоняла меня показать походку. Сходу что-то подправила и тут же заставляет заучить.
– Ходить так по улицам не стоит, – она улыбается, – но привычка ходить танцевальным шагом вырабатывает красивую элегантную походку.
Она рассказывает байку, уверяя, что это правда. Судя по лицу Эльвиры, история реальна. Знаменитую на весь мир кинозвезду Сильвию Лоран её первый режиссёр и заодно любовник долго учил знаменитой походке, покорившей весь мир. Он ставил два ряда тумбочек с открытыми дверцами, а Сильвия должна была пройти между ними, толкая дверцу каждой тумбочки мягким движением бедра. Конечно, они расставлялись так, чтобы она двигала бедром на каждом шаге. Когда мир увидел её знаменитую раскачивающую бёдрами походку, он был покорён. И уже сюжет, режиссёрские находки и всё прочее были не важны. Народ валил валом, чтобы посмотреть, как завораживающе переставляет великолепные ноги Сильвия.
– Хочу! – тут же заявляю я.
– Будешь, – заверяет Светлана, – только тебе нельзя бёдрами раскачивать. Их у тебя пока нет. Немного по-другому будешь работать.
Я прохожусь ещё раз, слегка гротескно и излишне выпукло копируя ухватки Светланы.
– Замечательно, – она и глазом не моргнула, хотя я явно перебарщиваю, – Так и надо, с запасом. Я тебе уже сейчас могу сказать, что ты начинаешь использовать три десятых своих возможностей. Или даже четыре… это очень хорошо. Про корсет даже не спрашиваю, вижу, что носишь.