Отпусти синицу
Шрифт:
Г е н н а д и й. Да нет, ничего особенного. Про Индию что-то. Да, кажется, он хотел у нас переночевать.
Ф е д о р о в. Что значит — кажется?
Г е н н а д и й. Не помню точно. Кажется, говорил, что хочет переночевать.
Ф е д о р о в. Не помнишь?
Г е н н а д и й. Разве он к тебе не заходил?
Ф е д о р о в. Ты хочешь сказать, что ты ему не ответил?
Г е н н а д и й. Я собрался уходить. Зазвонил
Ф е д о р о в. Забыть? Ты это называешь — забыть?
Г е н н а д и й. Папа, ну, стоит ли сейчас делать из мелочи…
Ф е д о р о в (взрываясь). Мелочи? Безразличие — это не мелочь! Такие мелочи не раз стоили жизни… Нет мелочей!.. Можешь становиться водолазом, стеклодувом, тореадором, но быть невнимательным к человеку я тебе не позволю!..
Г е н н а д и й. Ты куда ?
Ф е д о р о в. Сделать то, чего не сделал ты!.. (Уходит.)
Н и н а. И тебя так — каждый день? Воспитывают?
Г е н н а д и й. Да нет… Я даже не помню, чтобы он кричал…
Н и н а. А еще говорят — не существует проблемы отцов и детей! Кошмар! Немедленно собирай вещи и беги!
Г е н н а д и й. В общем-то, он прав: Микеша давно какой-то странный…
Н и н а. Все равно беги! Снимешь где-нибудь комнату… в подвале… Будешь днем учиться, а ночью работать… У тебя будут адские трудности, но твое упорство их преодолеет, ты что-нибудь изобретешь… Или по крайней мере получишь диплом с отличием… Скорее в подвал!
Г е н н а д и й. Может, хватит?
Н и н а. А хочешь — вместе? Убежим? По утрам я буду варить тебе кофе. А он будет искать нас по всей тундре…
Г е н н а д и й. Почему по тундре?
Н и н а. Потому что там олени. Мы будем жить в чуме и пасти оленей.
Г е н н а д и й. А кофе будет падать с неба.
Н и н а. Его сбросят с вертолета… (Заплакала.)
Г е н н а д и й. Еще номер! Ты чего?
Н и н а. А что?
Г е н н а д и й. Ты же плачешь?
Н и н а. Вот еще! Пишут дурацкие картины, у которых ни верха, ни низа… (Перевешивает картину по-старому.)Пошли!
Г е н н а д и й. Куда?
Н и н а. По-моему, ты хотел в кино?
Г е н н а д и й. Мы уже опоздали…
Н и н а. Тем более!
З
Окраина кладбища, могильные плиты, кресты. В стороне домик сторожа. Н и к и т а и М и к е ш а сидят перед домом, чистят картошку. Лицо М и к е ш и разбито, голова обвязана.
Н и к и т а. Даже покойник пошел торопливый. Никакой размеренности. В землю хлоп — и адью. Ни на девятый день, ни на сороковой, ни даже, бывает, на второй никто не заглянет. Бегут, спешат — некогда. И помереть некогда. Особенно, если в смысл войти, чтобы со смыслом помереть. У меня деверь перед телевизором окончился, на хоккейном матче. Гол не в те ворота забили, не вынес. Можно было перед таким концом в сознание войти? Чтобы кого-то простить, у кого-то прощения попросить или какую ни на есть правду в последнюю минуту сказать? Чтобы кто-то итог жизни принял и дальше понес? Какое! Окочурился наспех, без всякой ответственности. Никто ничего понять не успел, а уже зарыли.
М и к е ш а. А цветы насажены. И убрано. Значит, приходят?
Н и к и т а. Цветочки — что! Цветочки каждый насадить может. Порядок на кладбище завести не трудно. Конечно, и приходят которые по случаю. А один так и совсем твердо ходит. И не по праздникам, а в самые будни, что бы одному побыть. Придет, посидит, поулыбается и пойдет. Спина у него прямая.
М и к е ш а. Улыбается?
Н и к и т а. Он на свидания ходит, он смерти не верит. И сегодня был, да что-то быстро ушел. Тебя увидел и ушел.
М и к е ш а. Я-то при чем?
Н и к и т а. Не понравился ты ему, видно. С покойником в тишине говорить нужно, а тут такой бандит рядом. Шум для глаза.
М и к е ш а. А ты давно здесь, Никита?
Н и к и т а. Да нет. Лет десяток.
М и к е ш а. А раньше что?
Н и к и т а. А раньше разное. Много раньше.
М и к е ш а. Ну, а почему?
Н и к и т а. Сторожем-то? Призвание.
М и к е ш а. Скажешь…
Н и к и т а. Тебя уже обижали?
М и к е ш а. Мать у меня… гуляет.
Н и к и т а. Так это не ее ли дружок тебя и саданул?
М и к е ш а. Я его с лестницы спустил.
Н и к и т а. Не убил?
М и к е ш а. Убьешь такого…