Отработанный материал

Земляной Андрей Борисович

— Я даже не попытался, — вздохнул Мишель.

— Думаю, даже если бы ты попытался, ничего бы не изменилось. Мальчику суждено было умереть. Как говорится, кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

— Ты веришь в судьбу? — с интересом спросил Мишель.

— А хрен его знает, во что я верю, — пожал плечами Влад. — В моей жизни столько всего было, что поневоле начнёшь в мистику верить. Каждый выход сам по себе мистика.

— Почему?

— Да потому, что десантный бот плюхается туда, где ещё не бывало ни одного человека. Каждый выход — это испытание. На прочность, на выносливость, на смелость, на удачу, наконец. Чёрт, даже не знаю,

как правильно это объяснить.

— Не надо. Кажется, я тебя понял, — помолчав, кивнул Мишель. — Да уж, при такой жизни и вправду начнёшь верить во что угодно. Но ведь в имперских войсках служат капелланы.

— Служат. Но в церковь ходят только желающие. Как, впрочем, и в мечеть, и в синагогу, и в дацан. Священнослужители в войсках не показатель набожности всего личного состава. К этому каждый должен прийти сам.

— Ты, похоже, так и не пришёл.

— Не знаю, не моё это. Привык только на себя да на оружие рассчитывать. Да ещё на тех, кто рядом идёт. Наверное, поэтому, погибая, мы не кричим: «О боже!» — а выдыхаем: «Твою мать». У нас так и говорят, ушли в «твою мать».

— Безбожники, — улыбнулся Мишель.

— Мать, она как-то ближе, — улыбнулся в ответ Влад.

Мужчины замолчали, думая каждый о своём. Утром, когда казавшийся бесконечным лес вдруг закончился, Мишель остановил снегоход и, указав разведчику ориентир, едва заметный в утренней дымке, устроился отдыхать. Они так и ехали все три дня, сменяя друг друга и останавливаясь, только чтобы справить нужду. Днём снегоход вёл Влад, а ночью за руль садился лучше знающий дорогу врач.

* * *

Пыхтя и проклиная свои неловкие после ранений руки, Рик старательно пытался зарядить свой любимый кольт. Раритетный автоматический пистолет, найденный им на старой Терре во время зачистки рабочих кварталов. Вспыхнувшие восстания горнорабочих заставили правительство планеты в срочном порядке вызывать дивизию рейнджеров, после чего горнодобывающей компании пришлось заново набирать себе работников.

Несмотря на статус планеты-заповедника, некоторые производства продолжали работать, поддерживая существующую инфраструктуру в действующем состоянии. Ведь даже отелям и туристическим кемпингам требуется отопление, энергия и горячая вода. И пусть всё это давно уже добывается не на планете, а только перегоняется по существующим трубам, рабочие и обслуживающий персонал всё равно были нужны. И именно эти рабочие осмелились поднять бунт, требуя улучшения условий труда.

Патроны к этому карманному орудию достать было сложно, но оно того стоило. С расстояния в сорок метров этот зверь запросто прошибал человека насквозь. Именно такое оружие ему сейчас и требовалось. Больше рисковать собственным здоровьем Рик не собирался. Этот проклятый инвалид оказался ловчее, чем можно было предположить. И с оружием обращался так, словно оно было продолжением его собственных рук. Вспомнив об этом, Рик невольно скривился.

Пробитая ножом рука всё ещё ныла, даже несмотря на экстренное заживление в реанимационном танке. Неловко дослав патрон в патронник, Рик сунул пистолет за пояс и, застегнув куртку, вышел на улицу. Больше вступать в переговоры с разведчиком он не собирался. Один выстрел, и проблема будет решена простым и вполне приемлемым способом. Ну а если в доме окажутся свидетели, то Рик поможет исчезнуть и им. В конце концов, всё это семейство давно уже сидело у бывшего рейнджера в печёнках.

Куратор то и дело требовал разобраться с ними, чтобы заставить

поселенцев прекратить пассивное сопротивление. Хотя о каком сопротивлении идёт речь, Рик так и не понял, а спрашивать не решился. Вообще, все хитросплетения любой политики всегда были для него чем-то из ряда вон выходящим. Его стихией всегда было действие. Бой, драка, где всё просто и ясно и где противника видно невооружённым взглядом.

И вот теперь Рик решил действовать самостоятельно. Так, как привык делать всегда. Уничтожив ссыльного разведчика и приютивших его баб, он тем самым заставит проклятого доктора вылезти из своей норы и прийти в посёлок. Тут он с ним и покончит. Раз и навсегда. Хитрости куратора, на которые тот пускался, чтобы захватить доктора живьём, Рику давно уже надоели. За скальп мёртвого врача плата была чуть меньше, но ему одному хватит.

Добыв голову Мишеля, он воспользуется возможностью свободного выезда с планеты и, привезя её председателю совета директоров, получит свою награду. Делить награду с куратором Рик не собирался. Именно поэтому он всегда настаивал, что сопровождать пленника отправится вместе с ним. Куратор кривился, но, отлично понимая, что сам справиться с пленным врачом не сможет, вынужден был соглашаться. Что ни говори, а в деле ареста и сопровождения арестованного он ничего не смыслил. Но результата от его хитростей не наступало, и Рик решил поступить по-своему.

Добравшись до дома Дженни, Рик озадаченно посмотрел на подпиравшее дверь полено и удивлённо принялся чесать в затылке. Судя по количеству снега на тропинке и закрытой двери, дома никого не было уже несколько дней подряд. Соседи протапливают печь, это понятно, но самих хозяев нет уже давно. Остаётся только понять, кто именно следит за оставленным хозяйством, и попытаться выбить из него нужную информацию. Рик больше не хотел оставаться на этой планете и решил идти напролом.

Словно в ответ на его рассуждения на дороге появилась вдова Лина и, не спеша свернув к дому Дженни, испуганно замерла. Отлично зная, кто перед ней, она явно боялась. Это чувство так ясно отразилось на лице женщины, что Рик, мрачно усмехнувшись, сделал то, чего не осмелился бы сделать при других обстоятельствах. Вскинув руку, он повелительным жестом позвал женщину к себе, громко приказав:

— А ну иди сюда, корова тупая.

Вздрогнув, вдова невольно шагнула к нему, но, взяв себя в руки, остановилась.

— Что ты здесь делаешь, Рик?

— Где эта старая сука и её тварь? — не скрывая ненависти, зарычал Рик.

— Не знаю. Дженни попросила присмотреть за домом, сказав, что уезжает на несколько дней, — ответила женщина с явным удивлением в голосе. Одновременно с удивлением в голосе её звучал испуг.

— Куда именно она поехала? — снова зарычал Рик, начиная терять терпение.

— Она никогда не говорит, куда именно едет, — пожала Лина плечами.

— Я спрашиваю в последний раз, куда она уехала? — рявкнул Рик, делая несколько быстрых шагов к женщине и хватая её за плечо.

— Мне больно! — вскрикнула Лина. — Я не знаю, куда они уехали, Дженни никогда этого не говорит.

Голос женщины сорвался. В нём отчётливо слышались слёзы боли и обиды. Понимая, что она говорит правду, Рик отшвырнул женщину в сугроб и широким шагом вышел на дорогу. Дженни и её внучка всегда умели скрывать свои планы от всех живших в посёлке. Только они всегда точно знали, где находится их родственник, и умели путать следы так, что разобраться в них не смог бы ни один следопыт.