Отравление в шутку
Шрифт:
Я стал прохаживаться по крыльцу. Мои шаги гулко раздавались в тишине. Порыв ветра нарисовал снежные узоры на коричневых досках и поднял в воздух маленький белый вихрь. Темнота сгущалась, нарастало ощущение чего-то ужасного. Почему? Я резко повернулся. На какой-то момент я был готов поклясться, что видел чью-то крадущуюся тень там, на лужайке, где одинокая чугунная собака несла дозор у поворота аллеи. Я вгляделся, но ничего так и не увидел. Было неприятно сознавать, что, возможно, кто-то следит за тобой, спрятавшись за эту самую собаку. Затем я увидел какой-то огонек слева от крыльца.
Тут я все вспомнил. Это, конечно
Я вернулся в дом. Когда я взялся за ручку двери, порыв ветра чуть было не вырвал ее у меня. Дверь хлопнула изо всех сил, и гулкое эхо откликнулось в холле. На всякий случай я нажал на выключатель. Свет не зажегся. Я понимал, что без света нам будет очень трудно. Надо прогнать все эти мрачные тени. На стене возле библиотеки висел старинный газовый светильник. Я ощупал стеклянный шар, внутри которого был изогнутый рожок. Потом я долго нашаривал в кармане коробок со спичками. Затем я чиркнул спичкой, и в ее желтоватом пламени я увидел коричневую лестницу, серый ковер, позолоченные рамы картин на стенах. А затем я услышал вопль.
Я не мог понять, откуда он. Мне показалось, что он раздался откуда-то со спины и тысячью иголок впился мне в нервы. Вопль заполонил собой весь холл. Я задел рукой стеклянный светильник, отчего шар задребезжал, и резко повернулся, охваченный ужасом.
Холл был по-прежнему пуст и темен. В нем не было ни души. Мне почудилось, что все обитатели этого дома оказались внезапно поражены смертельным недугом и в живых остался один я. Я было ринулся к лестнице, но потом спохватился: я ведь не знал, откуда доносился вопль. Его отзвуки по-прежнему сверлили мои барабанные перепонки. Я снова обернулся, и меня ожидало потрясение. На пороге библиотеки стоял Росситер. Он был белый как мел.
— Что… что случилось? — выдавил он из себя.
Наконец в доме послышались шаги. Казалось, они отделились от тел и, самостоятельно гуляя по дому, спустились в холл. Они сделались громче, и я понял, что кто-то поднимается из подвала.
Росситер сделал шаг-другой вперед и застыл с поднятой рукой. В противоположном конце холла медленно отворилась дверь, за которой была лестница в подвал. Было так темно, что мы лишь увидели смутное очертание фигуры. Вместо лица было лишь светлое пятно. Фигура двинулась к нам, ступая по скрипящим половицам.
Из темных глубин холла к нам приближался судья Куэйл. Он шел словно во сне. Его верхняя губа была вздернута, и казалось, что он улыбается.
— Судья! — крикнул я. — Судья Куэйл!
Росситер дернул меня за руку. Крупная высокая фигура и тень, отбрасываемая ею на потолке, приблизились. Куэйл невидящим взором окинул светильник, отбрасывающий неровные
Глава 16
ТОПОРИК
Первым ожил Росситер. Выставив вперед плечо, он ринулся к двери в подвал. Тут и мое оцепенение прошло: я кинулся вслед за ним. Я задыхался. Мы протиснулись в дверь почти одновременно и, оказавшись на площадке, пахнувшей краской, стали спускаться по лестнице в темноту.
— Куда? — с трудом переводя дыхание, спросил меня Росситер.
— Вон туда!
Внизу было душно от печи, пахло яблоками, сыростью и углем, но издали я различил огонек. В его дрожащем пламени мне показалось, что я вижу на полу кровь.
Мы побежали по каменному полу. Под ноги Росситеру попалось ведро, он отбросил его носком ботинка, и мы продолжили наш бег. Передняя часть подвала была в углублении, и туда вели ступеньки. Их было три. Подойдя к ним, мы остановились. В левом переднем углу мы увидели тяжелый верстак и длинные полки. Затем начинался бункер для угля, отбрасывающий черную тень. На верстаке горела свечка в оловянном подсвечнике, освещая выкрашенные белой краской полки и пыльные рамы окошка, прорезанного высоко в стене. Какое-то время мы стояли и смотрели на желтое колеблющееся пламя. Затем наше внимание привлекла какая-то темная жидкость, что текла от бункера с углем, — по направлению к нам оттуда же вели темные следы…
Я покрылся испариной, по коже пробежали мурашки. Все, даже желтое пламя свечи, исторгало ужас, мне казалось, что все вокруг рассыпается, словно чешуйки белой краски, которой были выкрашены полки. Все было ненастоящее, как в кошмарном сне. От основного темного потока ответвлялись крошечные струйки крови и бежали к нам. Внутри у меня все сжалось. Росситер дернул меня за руку, но я не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Влажными волнами накатывал жар от печи.
Длинная нескладная фигура Росситера двинулась вперед. Он спустился по ступенькам, растворился в тени бункера. Мне ничего не оставалось делать, как двинуться за ним следом.
— Тут какая-то рукоятка, — услышал я его голос, гулко раздававшийся в подвальном пространстве. — Это… это вроде какой-то топорик.
Он обернулся ко мне. Лицо его было серо-зеленым. Он неистово тер одну руку о другую.
— Это и правда топорик, — сказал он. — Торчит в затылке у нее. У жены Твиллса Клариссы. Подойди ко мне.
То, что я увидел, напоминало зрелище, которое открывается человеку, обычно не носящему очки, но по какой-то причине вдруг их надевшему. Пол словно приподнялся. Ты бредешь по нему, как в воде, и все приобретает новые пропорции. Только я смотрел на все через очки ужаса. Я слышал слова Росситера, но не мог в них поверить. Это все было слишком чудовищно. Росситер сделал неловкий шаг, и под его ногами захрустел уголь. Случился небольшой обвал, и несколько кусков угля запрыгали по полу. От этого свечка задрожала, пламя заметалось из стороны в сторону. В ее мерцании я заметил паутину в одном из углов. Я старался уцепиться за эти детали, чтобы как-то заглушить страх.