Отравленная жизнь

Малышева Анна Витальевна

Девушка старалась не встречаться взглядом со своей бывшей наставницей. Она чувствовала себя неловко – донос мог выглядеть как месть за то, что Юлия Борисовна сунулась не в свое дело, отчитала Сашу за то, что она увела чужого мужа… Но деликатничать было неуместно. Девушка сидела в углу, в продавленном плетеном кресле, и гладила перепуганного кота, все время жавшегося к ее ногам.

В этой ситуации ей больше всего было жаль животное. Несчастный кот, старый, умный, законопослушный, – он ничем не заслужил этот обыск.

– Вы знали, чьи это картины?

При

этом вопросе Юлия Борисовна быстро вытерла слезы и попыталась улыбнуться. Она изо всех сил старалась сохранить видимость спокойствия, но это у нее получалось плохо.

– Да, конечно, – храбро ответила она. – Потому я и позвонила Саше.

Саша съежилась в своем кресле и принялась усиленно гладить кота. Конечно, она рассказала следователю истинную причину того, почему так интересовалась Корзухиным. Поведала и об испорченной картине, и о своих поисках, и о даме-заказчице, и о ее муже… Дала также телефон Ларисиных родителей.

Рассказывая об этой женщине следователю, она не испытывала никаких сомнений, никакой жалости.

Ларисе так и не удалось убедить девушку в том, что она не имела отношения к смерти Кати и Артема. Саша решила, что во всем этом запутанном деле должен разобраться следователь. Ее дело теперь – сторона.

– Значит, вы говорите, что картины получили на продажу и денег за них не платили? – уточнил следователь. На Сашу он внимания не обращал, говорил только с Юлией Борисовной. Та кивнула. – Кто вам принес картины?

Юлия Борисовна сжала губы и процедила:

– Я этого человека видела в первый раз.

– Он принес сразу все картины?

– Да. В огромном пакете из коричневой оберточной бумаги. Она и сейчас лежит в чулане.

– Вы поняли, что картины принадлежат Корзухину? Или он сам вам это сказал?

Юлия Борисовна коротко пояснила, что человек этот представился наследником погибших (каким-то родственником Екатерины Корзухиной).

Что она про эту страшную историю читала в какой-то газете. Но про то, что была убита еще и тетка Кати, а картины украдены, – об этом Юлия Борисовна не слыхала. Иначе, конечно, не взяла бы картин.

– Я об этом впервые услышала от Саши, – вздохнула она. – Конечно, это было потрясение. Скажите, что же теперь будет?

На этот вопрос ей не ответили. Зато поинтересовались, где сейчас находится муж Юлии Борисовны. Саша украдкой посмотрела на часы. Время было позднее, половина двенадцатого. Даже если этот человек работает, пора ему быть дома.

Она не скрыла от следователя, что днем в квартире, кроме хозяйки, был еще какой-то мужчина.

Сказала, что слышала его голос. Но когда к Юлии Борисовне пришли с обыском, она оказалась дома одна.

– Муж уехал, его нет в Москве, – ответила Юлия Борисовна, продолжая размазывать по лицу косметику. Ей явно хотелось подойти к зеркалу, но она не решалась сделать этого, хотя находилась в собственной квартире.

– Значит, сейчас вы живете одна?

Та подтвердила, бросив косой взгляд на Сашу:

– Да. Правда, у меня бывают гости, я человек общительный…

– Сегодня у вас тоже были

гости? – Следователь встал и принялся рассматривать расставленные вдоль стены картины. Он впервые видел произведения Корзухина в таком объеме. – Кроме Александры Юрьевны, разумеется.

– Ну, она не гость, а свой человек, – иронично заметила хозяйка. – Да, заходил еще один старый знакомый. Саша, ты, наверное, даже видела его? Он был у меня, когда ты пришла.

– Только голос слышала, – столь же любезно ответила Саша. – Мне показалось, что он был чем-то очень недоволен.

Она поймала взгляд следователя и замолчала. Тот взглянул на часы:

– Александра Юрьевна, спасибо, вам пора домой. Время позднее. Мы бы вас подвезли, но места в машине у нас нет.

– Спасибо. Я сама доберусь. – Девушка в последний раз погладила кота и встала. Она обмотала горло шарфом, взяла куртку, валявшуюся в углу дивана, и, попрощавшись со всеми, вышла.

Как только Саша ушла, хозяйка почувствовала себя свободнее. Присутствие Саши явно стесняло ее.

Юлия Борисовна встала, посмотрела на себя в зеркало и попросила разрешения умыться. Ей разрешили. Она вернулась в комнату причесанная, напудренная и довольно бодрая с виду.

– У меня есть коньяк, – приветливо сказала она. – Не откажетесь?

Следователь отказался от лица всей группы. Юлия Борисовна любезно поинтересовалась, может ли она выпить одна. Ей разрешили. После изрядной порции своего любимого напитка Юлия Борисовна совсем оживилась и уверенно заговорила:

– Я знаю, практически с каждым, кто занимается картинами, рано или поздно происходит такая неприятность. Что поделаешь? Меня пока Бог миловал, и вот все-таки я попала на краденку. Но вы же понимаете – я и не подозревала, что картины краденые. Если бы я знала!

– Понимаем. Давайте вернемся к человеку, который принес вам эти картины. Как он выглядел?

Когда пришел? Что говорил, на каких условиях предложил вам картины? Когда собирался зайти за деньгами?

Юлия Борисовна припомнила, что это был парень лет двадцати пяти – тридцати. Здоровый мордатый шатен, светлые глаза, широкий нос… Тип Жана Маре, но куда грубее и примитивней. Она его хорошо запомнила потому-де, что сперва он ее напугал.

– Он вошел со своим пакетом, поставил его к стене и, не здороваясь, прошелся по всем комнатам.

Явно смотрел – одна я дома или нет. Я испугалась.

Решила, что картины – только предлог, чтобы меня обокрасть. Конечно, брать у меня нечего, но я испугалась за себя…

– Как же вы впустили в квартиру незнакомого человека?

Юлия Борисовна пояснила, что он предварительно позвонил по телефону, представился, сказал, что у него есть деловое предложение.

– Я услышала про картины Корзухина и в самом деле заинтересовалась. Я ведь читала про это ужасное дело, и потом, в последнее время появился интерес к его картинам, о нем стали говорить художники. Я решила, что смогу продать картины. У меня не очень-то много средств к существованию, приходится цепляться за все, что подвернется.