Отравленные клятвы

Джеймс М. Р.

Медленно я двигаюсь против него, чувствуя, как напрягаюсь и пульсирую по всей его длине, как он медленно и горячо скользит во мне. Я чувствую его дыхание на своей коже, учащающееся по мере нарастания удовольствия, все выше и выше, пока я не понимаю, что мы оба собираемся разлететься, и ни один из нас больше не может сдерживаться.

— Черт возьми, Лиллиана… — он стонет мое имя, его лицо утыкается в мою шею, губы скользят по моей коже, а затем он целует меня, его язык скользит в мой рот, когда его член снова глубоко проникает в меня. Я чувствую, как он начинает дрожать, когда горячая волна его спермы наполняет меня, его член пульсирует, когда я сжимаюсь вокруг него, мой собственный оргазм волнами пульсирует по моему телу, я опускаю пальцы на его плечи и прижимаюсь к нему.

Я шепчу его имя ему в рот, звуки теряются в поцелуе, мы двое выгибаемся и напрягаемся вместе, когда удовольствие пульсирует в нас обоих, и я чувствую, как он дрожит рядом со мной, когда оргазм, наконец, начинает утихать.

Николай заваливается набок, тяжело дыша.

— Пройдет немного времени, прежде чем я снова смогу с этим справиться. Но как только я смогу… — Он протягивает руку, проводя пальцами по моей груди. — Ты уверена, что хочешь остаться, Лиллиана?

Я киваю, беру его за руку и переплетаю свои пальцы с его.

— Я уверена, — говорю я ему мягко. — Я хочу тебя. И я…я люблю тебя.

Он поворачивается ко мне, поднося мою руку к своим губам.

— Я тоже люблю тебя, Лиллиана. И я буду заглаживать свою вину перед тобой каждый день своей жизни.

Я мягко улыбаюсь ему, осторожно придвигаясь, чтобы лечь как можно ближе к нему, почти в его объятия.

— Ты уже это сделал.

НИКОЛАЙ

Месяц спустя

Месяц назад я бы и представить себе не мог, что это возможно. Я смотрю на пляж, направляясь к стройной фигуре, лежащей в шезлонге, с напитками в руках, и мне кажется, что я нахожусь во сне. Моя жена улыбается мне, ей не терпится увидеть меня. Этим утром я слышал, как она выкрикивала мое имя, когда я заставил ее кончить три раза… пальцами, ртом и, наконец, своим членом, и теперь я вижу, как она машет мне, подзывая к себе, желая, чтобы я снова был рядом с ней.

Я никогда не думал, что нам с Лиллианой суждено обрести любовь или счастье. Я думал, что лучшее, что я мог сделать, это спасти ее от судьбы, которой она не заслуживала, а затем спрятать ее там, где никому из нас не пришлось бы беспокоиться о другом. Но вместо этого я нашел то, о чем никогда не подозревал, что это возможно для такого человека, как я… жестокого человека из братвы, сына Пахана, человека, который всю свою жизнь учил, что то, что я чувствую к ней, ведет только к потерям и неудачам.

Любовь.

Для меня нет никого, кроме Лиллианы. Я сказал ей об этом через неделю после того, как она сказала, что хочет остаться, с кольцом, которое я тайно купил для нее, и одно воспоминание о том утре снова возбуждает меня.

Я будил ее мягкими поцелуями в губы, челюсть, горло, пока она не начала извиваться подо мной, все еще полусонная и жаждущая большего. Мне приходилось быть очень осторожным с ней, когда мы оба исцелялись, на самом деле, все еще лечились, но, если она умоляет об этом, я хочу дать ей это.

Я тащусь от ее вкуса. Я не думаю, что когда-нибудь устану от этого. Я прокладывал поцелуями свой путь вниз по ее телу, уделяя время игре с ее грудями, облизывая и посасывая ее соски, пока она полностью не проснулась и ее руки не зарылись в мои волосы, ее бедра извивались подо мной. Я был тверд как скала, жаждал оказаться внутри нее, но у меня были другие планы, прежде чем я трахну ее. В то утро я заставил ее немного умолять. Я целовал ее тазовые кости, внутреннюю поверхность бедер, скользя языком по ее складочкам, покусывая и посасывая внешние складки ее киски, пока не увидел, как с нее капает, и она затаила дыхание, шепча мольбы, стекающие ко мне. Пожалуйста, Николай. Пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты полизал мою киску. Пожалуйста.

Я еще не привык к тому, как Лиллиана умоляет меня, к тем грязным словам, которые срываются с ее языка без моего принуждения. Этого было достаточно, чтобы с моего члена потекла предварительная сперма, чтобы я прижался к кровати, прижимаясь ртом между ее ног, задаваясь вопросом, не испачкаю ли я простыни, прежде чем смогу войти в нее. Вместо этого я скользнул языком внутрь, представляя, что это мой член, горячий влажный бархат ее тела, сжимающийся вокруг меня, когда я трахал ее им, завивая свой язык внутри нее и потирая то сладкое местечко, которое заставляло ее извиваться, ее пальцы впивались в мою кожу головы, когда она дергала меня за волосы.

— Боже, Николай!

Я действительно думал, что собираюсь кончить тогда, от звука того, как она выкрикивала мое имя, умоляя меня. Мой член пульсировал, и я беспомощно откинулся на кровать, протягивая вниз едва зажившую левую руку, чтобы погладить себя. Мне нужна была моя правая рука для нее, но я не мог больше ни секунды не дотрагиваться до своего члена. Он болел, был на грани взрыва.

Я провел языком по влажным складкам ее киски, до ее клитора, катая языком по этому твердому камушку плоти так, как, я знал, ей нравится. Я нашел ритм, кружил, потирал, моя рука сжимала мой собственный член, чтобы предотвратить мой оргазм, когда ее вкус заполнил мой рот, и я обнаружил, что не могу сдерживаться.

— Я собираюсь кончить только от того, что лижу твою киску, — простонал я в ее плоть. — Я собираюсь сделать гребаное месиво по всей своей руке только от твоего вкуса. Боже, Лиллиана, твою мать, твою мать…

Я сосал ее клитор, чувствуя, как мой член набухает и извергается в моей руке, горячая сперма лилась по моим пальцам и на простыни, когда я сосал и лизал ее пульсирующую плоть, и я почувствовал, как она выгнулась дугой, услышал, как она выкрикивает мое имя, когда она сильно кончила, орошая мой рот и подбородок своим возбуждением, и еще больше моей гребаной спермы брызнуло из моего члена, как будто я не мог перестать кончать, пока она этого не делала.

Я все еще был чертовски возбужден, когда она расслабилась в моих объятиях, и слава богу, потому что иначе это разрушило бы мой план. Я был не в состоянии держать себя в руках, не из-за того, какая она на вкус, как хорошо она себя чувствовала, но я наклонился, засовывая свой покрытый спермой член в ее мокрую киску, когда я полез под подушку, и когда я начал входить в нее под сладкие звуки ее стонов, я потянулся к ее левой руке.

— Я должен был сделать это с самого начала, — сказал я ей, мой голос охрип, когда я снова вонзился, удерживая себя глубоко внутри нее, когда я говорил. — Но я делаю это сейчас. Ты уже моя жена, Лиллиана. Но я хочу, чтобы это был твой выбор.