Отражение стрекозы

Мира Качи

— Скажите нам, где он. Мы поможем, — не сдавалась Хани.

…

— Повернуть за большим камнем, идти до ручья, свернуть направо и увидеть ветку с привязанной тканью, — я повторяла слова бродяги, чтобы не забыть, каждый раз проходя нужное место. За пару ловких манёвров, не переходя на бег, мы дошли.

— Мирэ, послушай. Я чувствую отсюда неприятную энергию, поэтому будь осторожна. В этот раз у нас не добрый призрак, как госпожа Ли, а настоящий монстр в виде голодного духа тигра.

— Неужели уже стала настоящей

шаманкой? — я решила пошутить, чтобы успокоить нервы. Хани в ответ слегка ударила руку. — Ай, госпожа Сон, вы такая жестокая.

— Мирэ, ты… тсс, тут кто-то есть, — она перешла на шёпот.

Мы спрятались за ближайшими кустами и осторожно раздвинули для просмотра. В центре голой земли лежал мальчик где-то десяти лет. Он не шевелился, но дышал, судя по поднятию грудной клетки. Позади мальчика стоял высокий валун с обвитой по ширине верёвкой с белыми ленточками, похожей на шаманскую защиту.

— Это Исыль?

— Логично, Мирэ. Я до сих пор чувствую плохую энергию. Давай немного подождём.

Не стоило ждать и пять минут, как вверху камня показался тигр: мохнатый, вдвое больше современных тигров с клыками размером ручки и с пестрящими глубокими шрамами, устрашающее зверя намного сильнее. Он со слюнями, капающими из рта, посмотрел на Исыля и спрыгнул рядом с ним.

— Моя добыча. Такая вкусная, ммм. Уже сотни лет люди не приносили мне человеческих детей, а тут такая удача. Для меня, конечно! — рассмеялся по-человечески тигр. — Мне будет так приятно есть твою душу, когда ты, Исыль, узнаешь про предательство отца. Всего лишь потребовалось одиннадцать жалких лет, крошки для меня, чтобы заставить его показать путь к тебе, моя сладкая жертва.

Дух тигра с азартом начал кружить вокруг ребёнка, махая хвостом.

— А может мне пригласить его сюда, ммм? Как раз съем вас обоих, ха-ха-ха!

— Мирэ… на раз три бежим и бьём его. Он уже надоел.

— То есть? Он же опасной дух тигра, помнишь? Ты сама же недавно сказала.

— Это было до тех пор, пока тигр не спрыгнул в центр. Это не он источник той энергии. Этот дух слабее, чем выглядит, поэтому я на всякий случай прикреплю пучжок, но можно обойтись и без него. Так что давай хорошенько изобьём наглого духа тигра, согласна? — Хани протянула кулак, и я не могла не коснуться его своим.

— Окей.

— Раз… два… три!

Мы побежали к тигру и стали бить и топать дух, словно стали жертвами его древнемихванского фишинга. Разумеется, ни я, ни Хани не обижали животных, но разве честно, когда демон становится милым котом, а потом убивает поселения? Мы не издевались над тигром, мы издевались над духом людоедом-тигром, который слопал бы без промедления кормящую руку

человека. Да простят нас любители любых существ.

— Я… я отомщу вам, шаманки! — убежал заплакавший дух тигра в гущу леса.

От шума проснулся Исыль. Он открыл глаза, показывая зелёные радужки.

«Какой необычно насыщенный зелёный цвет», — я сразу подумала. Мой цвет глаз не был настолько интересным, чтобы его хвалили. Наоборот, его использовали в целях травли.

— У вас красивые глаза, — мальчик неожиданно выдал, отразив моё лицо в глазах. — Они похожи на солнце. Мне нравится.

«Твои глаза похоже на солнце, Мирэ. Я завидую тебе, сестрёнка», — часто повторяла Намсун, улыбаясь белоснежной улыбкой.

Невольно от нахлынувшего воспоминания прошлого из глаз потекли медленные слёзы. Пока никто не заметил, я отвернулась, чтобы вытереть их. Подняв взгляд в сторону лесу, чётко различался мужской силуэт.

— Я не могу сильно увидеть, но это определённо его отец, — шепнула осторожно Хани, не привлекая внимание мальчика.

— Как быть? Он же так и останется чхангви, пока не умрёт или снова кого-то предаст.

— Не думаю. Пока мы били тигра, я успела пошантажировать его и заставить отпустить дух отца Исыля, на амулете, кровью.

— Может, пора и правда звать тебя настоящей шаманкой, а шаманка Сон. Вижу, ты хорошо прижилась с законами потустороннего мира.

— Хватишь так шутить, Мирэ. Я же так и сделаю… — не успела договорить Хани из-за крика.

— Госпожа Сон! Госпожа Ким! Вот вы где! — К нам подошёл слуга дома Чхоль, быстро, практически по дороге, описавшей когда-то внешность внука господ. — Господин Квон вас разыскался. О, юный господин Чхоль, вы наконец-то нашлись! — Он подбежал к Исылю и нежно его обнял.

— Пхогом! Это ты… — Мальчик утонул в объятиях, плача.

— Госпожа Сон! Госпожа Ким! Господин Чхоль! Отзовитесь!

— Они здесь! — крикнул Пхогом. — Здесь!

На наш голос сразу же прибежало пятеро человек с фонарями, во главе которых стоял Квон Хосок. Его глаза сверкнули оранжевым светом, и за пару шагов он приблизился к нам. Хосок, как сканер, осмотрел нас и выдал:

— Отлично, что всё с вами в порядке.

— Что-то случилось раз сам Квон Хосок пришёл?

— Естественно. Вы ушли в начале часа лошади, а сейчас конец собаки[7].

[7] Час лошади — с 11:00 до 13:00, час собаки — с 19:00 до 21:00

— Десять часов? Ты, наверное, шутишь, Квон Хосок? Мы только недавно зашли.

Сёрьезное лицо Хосока говорило об обратном. Он сейчас не шутил.

…

Мы вернули Исыля невредимым домой. Испуг, разумеется, оставался, но в тепле и любви можно о многом забыть.

«Из-за того, что это привычно для меня, я не сразу заметила, но у господина и госпожи Чхоль тоже светлые радужки, как у Исыля, но не зелёные, а серые».