Отрочество 2
Шрифт:
Кастет будто сам впрыгнул в руку, и н-на! По почкам, да весь свой невеликий вес, всю свою силу – от бедра, провернувшись на носке!
Тело свернулось калачиком, подвывая, а я уже спрятал кастет – как и не было. И только сейчас вижу – зрителей, свидетелей… досадливо хмурящийся полицейский в штатском и городовой, только подносящий свисток к губам.
– Фыр-р! Фыр-р! – и гулкий топот тяжёлых сапожищ. Грузный городовой, придерживая рукой отроду не точенную шашку, спешит ко мне, дуя на ходу в свисток и отчаянно раздувая выбритые до синевы
Хвать! Выпученные от служебного рвения глаза с красноватыми прожилками, железные пальцы на моём плече, запалённое дыханье завзятово курилищика и выпивохи. Запах водки, лука, ваксы и крепкого табака.
Ждали.
Участок, составление протокола…
– Имя, фамилия, род занятий… – писарь заносит перо над чернильницей.
– Я! Я свидетель! – немолодой осанистый господин в бобровой шубе ворвался в участок, распихивая не успевших увернуться служивых.
– Мы… ф-фу… с супругой прогуливались, и видели всё происходящее! Ф-фу… Проверьте этих двоих… молодчика с бабкой… ф-фу… на соучастие. Очень уж похоже на срежессированную сцену, мошенники какие-то!
В голосе благонамеренное возмущение честного и неравнодушного гражданина.
– В суде если понадобится, всегда пожалуйста…
Визитки – мне, полицейским… принимаю с благодарностью. Солидный человек, и што важно – не на государственной службе, то бишь – не надавишь.
Недовольное лицо агента в штатском в углу участка. То кривит губы, то собирает их куриной жопкой, двигая рыжеватыми усами. Недовольный. Сорвался с крючка нехороший я. И обещание в глазах…
«– До следующего раза, Враг Государства!»
… иль почудилось?
– Егор! – удаляюсь от полицейского участка быстрым шагом, подняв воротник и ощущая на лице этот вроде бы и вытертый плевок, в грудях всё кипит и клокочет, – Егор!
– А? – Оглядываюсь, и верно – догоняет кто-то. Долговязая фигура, знакомое лицо… – Ба! Сергей Сергеевич!
– Он самый, – знакомый ещё по Бутово скубент… хм, студент, догнал-таки, отчаянно при том запыхавшись и покрывшись испариной, – А вы Егор…
– Кузьмич.
– Егор Кузьмич, – повторяет знакомец, протягивая руку, – вы не против разговора? Надолго мы вас не займём!
Ну раз ненадолго… Особо-то и тянет-то, говорить кем-то, но настроение такое, што ух! Остыть надобно, потому как не дело это, на домашних срываться.
В ближайшем извозчичьем трактире, полупустом по безвременью, заняли столик в углу, запросив чаю у молоденького полового в белейшей рубахе голландского полотна.
Старые знакомцы – Сергей Сергеевич и Анатоль, да двое молоденьких совсем – тока-тока из гимназии – Глеб и Андрей. Прыщи ещё юношеские не прошли, пух над верхней губой, необмятые студенческие шинели, новёхонькие фуражки на стриженных головах.
В рот Сергей Сергеичу, мало не как птенцы – только и осталось, што рты раззявить. А тот как должное принимает. Вождёнок!
Разговор издалека
– Что же вы, Егор Кузьмич, таили от нас в Бутово свои способности? – попенял мне Сергей Сергеич свысока, – Могли бы свести вас с нужными людьми – привести, так сказать, к свету!
А в глазах такая снисходительность, такое чувство собственной важности!
«– Наше величество» – вякнуло подсознание, и я согласился – похоже!
– Да я и так… хм, на свету.
– Хе-хе! – Сергей Сергеич засмеялся, будто удачной шутке, грозя мне пальцем, и внезапно тяжко раскашлялся, совершенно чахотошным образом.
«– Эк тебя!» – и я опасливо отодвинулся чуть назад, откинувшись на спинку скамьи самым невоспитанным образом.
– К газете прибиться, это хорошо, – кивочек лёгонький свысока, вроде как одобряет, – но это не отменяет необходимость нормального образования, нормальной жизни…
Я ажно озадачился – никак не признал? Думает, што я при газете курьером? Однако… Не сразу-то и выдохнул удивление своё, а потом – да, не велика птица-то! Широко известен в узких кругах, так сказать. Никак не на всю Россию-матушку.
Даже и статейки после суда такие себе сумбурные и путанные вышли, што скорее – за или против, а никак не мою биографию печатали. Отношение к ситуации в целом, ко мне, к великолепной работе адвоката, но никак не о Великолепном Мне!
Посмеялся мысленно, а когда вернулся в реальность, то Сергей Сергеич моё будущее уже расписывать начал – радужными тонами, сугубо в своём понимании.
– … нормально образование, да-с… Могу уверить, что года за два-три сможем вывести вас на уровень, достаточный для сдачи экзаменов за прогимназию.
– Э-э… простите? Я как бы… уже?
– Што-с? – подавился словесами Сергей Сергеич.
– Сдал. За прогимназию, – озадаченно морганье.
– Простите? – осторожно сказал Анатоль, снимая и протирая свои очёчки, как бы не те же самые, – Вы хотели сказать «В» прогимназию?
– Закончил экстерном.
– Замечательно! – воодушевился Сергей Сергеич, но как-то фальшиво, будто наличие у меня аттестата што-то ломало в ево планах.
– Простите, – залюбопытничал Глеб, и очкастый Анатоль с долговязым Сергей Сергеичем уставились на него с таким искренним недоумением, будто их младший товарищ и не говорил до этого дня, – а не вашего ли авторства статьи Палестинского цикла?
– Мои, – соглашаюсь с ним, обхватив ладонями горячий стакан в подстаканнике.
Неожиданный поклонник стал выпытывать подробности путешествий по Святой Земле, а заодно – биографию.
… - английский, немецкий, французский, греческий, идиш, турецкий, иврит, арабский. Последние три не так чтобы и знаю – скорее могу объясниться, но никак не вести учёную беседу.