Отрок (XXI-XII)
Шрифт:
– Жить захочет - вытянет! Помню я все. Так, как ты учил, мы для баб и девок делаем, да и то… Знаешь, какой самострел мы для матери изладили? На десять пудов! И ничего, взводит, веса хватает.
"Господи, тетка Татьяна с самострелом! Она же беременная. Неужели дед и в правду беду чует? И мать говорила, что мир слишком долго длится…".
– Вот что, мастера, будет вам задание. Трофим подойди сюда, Кузя, дай-ка чем рисовать можно. Смотрите: закрепляем неподвижно ложе с прикладом и рычагом. К рычагу привязываем веревку, другой ее конец пропускаем через блок, закрепленный внизу, потом еще через один, который крепим к потолочной балке и подвешиваем
– Мишка начертил угольком, прямо на верстаке, схему тренажера.
– Всех учеников Воинской школы проверяем на этом… Тренажер это называется. Всем, кто сможет вытянуть три раза подряд хотя бы полтора пуда, переделываете самострелы на ручной взвод. Но сначала сделаете десяток таких тренажеров и поставите их возле казармы, чтобы все каждый день по несколько раз упражнялись. Через месяц проверите всех опять, и у кого силы прибавится, усилите самострелы. Поняли?
– Чего ж тут не понять?
– Кузька почесал в затылке, закатил глаза, что-то обдумывая и выдал вердикт: - Брусья нужны будут, хотя, можно и простые бревна, но из брусьев красивее выйдет. Веревки, ящики… А зачем ящики? Мешками можно обойтись. Блоки сделаем… Рычаги… Рычаги можно и деревянные, зачем железо переводить? Трежи… Минь, как ты сказал?
– Тренажеры.
– Тренажеры, тренажеры, тренажеры… Так. Тренажеры надо будет разной высоты делать - у ребят рост разный… Или сделать так, чтобы высоту менять можно было? Нет возни много, тебе же быстро надо, Минь?
– Да, хорошо бы побыстрей.
– Тогда делаем попроще. Трошка, давай-ка, подсчитай, сколько чего понадобится, а я пойду место присмотрю и с Сучком насчет брусьев договорюсь. Лесопилка же работает, чего жаться?
Упражнения с новым самострелом доводили Мишку до белого каления. Плечо болело, мешая спать по ночам, синяк с него не сходил. Не помогали ни подложенные под рубаху тряпки, ни Юлькины припарки на ночь. Ко всему прочему, Мишка утратил меткость. Чтобы приноровиться к новому оружию, требовалось стрелять и стрелять, а он, пока, не мог взвести самострел больше пяти-семи раз подряд. Потом приходилось отдыхать, потом боль становилась такой, что хотелось забросить самострел к чертовой матери.
В результате Мишка начал задумываться о том, чего стоит искусство стрельбы из боевого лука. Если лучников учат с детства, то неизбежны изменения в скелете. Растущий организм обязательно реагирует на регулярные ассиметричные нагрузки. В старости это, конечно, проявляется многочисленными болезнями, но и в более молодом возрасте плата за силу и меткость стрельбы должна быть существенной. Возможно теряется подвижность, гибкость, быстрота?
Большинство ратников Ратнинской сотни прилично стреляют из лука, но действительно отменные лучники собраны в два десятка - Луки Говоруна и Лехи Рябого. И эти два десятка, насколько было известно Мишке, в рукопашную схватку стараются не совать. Может быть, хороший лучник хуже владеет мечом? Чуть-чуть меньше свобода движений, самую малость медленнее проводятся фехтовальные приемы, глаз более привык всматриваться вдаль, чем отслеживать мельтешение перед самым носом. В бою достаточно и этих "чуть-чуть" и "самую малость", чтобы сложить голову. Не даром же во всех регулярных армиях лучники выделялись в отдельные подразделения и в рукопашную схватку бросались лишь при крайней нужде.
"Не поуродовать бы вам ребят, сэр Майкл. От самострела с ручным взводом нагрузочка тоже будь здоров, но три десятка килограммов - не сотня, как у крутых лучников. К тому же, есть упор приклада в плечо, а лучник "распяливается" между левой и правой рукой, не опираясь ни
Ездить в Ратное для консультации было некогда и Мишка решил отложить беседу до очередного воскресенья, когда треть учеников Воинской школы (на большее не хватало коней) отправится в церковь.
"… Значит, кресты отобрал, а требы класть велел отцу богов Сварогу. Это ты, совершенно неуважаемый Сан Саныч, маху дал! Пытаться сформировать единобожие на основе поклонения одному из персонажей языческого пантеона - дело безнадежное, насколько я знаю. Помнится, был в древнем Египте фараон-отступник - Эхнатон, кажется. Пытался ввести культ единого бога солнца, ни черта не вышло. Кто-то из римских императоров тоже хотел оставить только одного бога - Юпитера. Результат аналогичный. И Владимир Святой сначала вовсе не христианство ввести пробовал, а единого для всей Руси бога Перуна. Чем кончилось, всем известно. Ни хрена у тебя не выйдет, то ли истории ты не знаешь, то ли мозги окончательно пропил".
Мишка сидел на лавочке возле задней стены казармы, недалеко от угла, за которым находился вход в лазарет. Это место он оборудовал себе специально для того, чтобы хоть пару раз в день, на полчасика остаться в одиночестве и передохнуть. Оказалось, что постоянно находиться у всех на глазах, кого-то чему-то учить, решать какие-то проблемы или просто о чем-то разговаривать - чрезвычайно утомительно. Запираться в душной, по летнему времени горнице, не хотелось, да и, чего греха таить, была надежда, что сюда может на несколько минут выскочить Юлька и посидеть рядышком. Выскакивала и сидела, увы, не каждый день.
Любой другой сунувшийся к старшине Младшей стражи в то время, когда он сидел на своей лавочке, получал такой неласковый "отлуп", что уже через несколько дней весь гарнизон знал: старшину в его уголке лучше не трогать. Самое удивительное, что даже взрослые наставники отнеслись к этому запрету с пониманием.
Неожиданно, в щеку Мишке ткнулся мокрый нос и собачий язык начал облизывать искалеченное левое ухо.
– Лиська! Ну, ты нашла время лизаться! Пусти, пусти, рыжая. Вот с тобой-то у меня проблем нет никаких и никогда, со всеми бы так.
Новую собаку Мишка себе не заводил и заводить не собирался. Лиська появилась сама, откуда - совершенно непонятно. Просто однажды Мишка обнаружил, что его постоянно сопровождает не слишком крупная рыжая сука совершенно невообразимой породы и экстерьером, носящим на себе явные следы весьма бурной биографии. Вела она себя по собачьи деликатно: под ногами не путалась, ничего не выпрашивала, но каким-то непонятным образом давала понять окружающим, что она болтается тут не просто так, а несет службу при старшине Младшей стражи.
Сначала она никуда не лезла, просто все время находилась где-то поблизости, потом, каким-то образом разобравшись своим собачьим умом в правилах жизни Воинской школы, начала выполнять обязанности второй пары глаз, замечающих непорядок там, где его не замечал сам старшина. Впервые это случилось на занятиях по математике, которые Мишка проводил с унотами. Арабские (а на самом деле, индийские) цифры ребята усвоили очень быстро, тем более, что Мишка преподнес их, как "тайную купеческую запись", которую знают очень немногие. Приобщение к "тайным знаниям" немало способствовало повышению интереса учеников к изучаемому предмету.