Отроки до потопа
Шрифт:
— Ясно, нет!
— И я о том же! Потому что Анжел ка в тридцать, может, еще страшнее будет. Реальная пенсионерка! Я чё, с дуба рухнул, на крокодилах жениться…
Сиплый окрик заставил их умолкнуть.
— Э-э, кенари! Ну-ка, подгребли сюда!..
Поджавшись, оба завертели головенками. Вопил подросток, сидящий на краю канализационного люка. В драповом грязном пальтеце без рукавов, в мятых безразмерных брюках, с перепачканным лицом и такими же грязными руками.
— А чего? — тоненько и неуверенно вопросил
— Ничего! По-рыхлому подходим, не телимся!
Проще простого было задать деру, но оба были настолько ошарашены видом выползшего из преисподней мальчугана, что сработал инстинкт кроличьего повиновения. Парнишки замороженным шагом приблизились к оборванцу. Все было в миг забыто — могучие удары Чака Нориса, Тарасик с его компом, Анжелкина любовь-морковь и велосипедные проблемы.
— Во-о!.. — продолжал командовать чумазый подросток. — А теперь шустро выкладываем все из карманов! Сотовые, бабло, все, что есть. Та-ак… Носовые платки на хрен, а жёву оставляем. Ножичек тоже сгодится… Ага, булочка! Обкусанная, что ли?
— Это я на переменке, — признался Антон. — Только разок…
— За такой разок — надо бы в глазок… А где у нас сигаретки?
— Так это… Мы не курим, — признался Сережа. — Пока.
— Ой ли?
— Честное слово!
— Честное… Фуфлоеды! С ранцами ходят и без сигарет… А это что за хрень?
Антон покраснел.
— Плеер… Цифровой. Чтобы музыку слушать.
— Музыку? — чумазый подросток неумело принялся натягивать на себя наушнички. — Так, что ли? Ну-ка, вруби…
Антон, нагнувшись, включил плеер, выбрал мелодию побойчее. Подросток гыкнул, пара герпесных болячек на краешках его губ расползлись в стороны. Не слыша себя, он почти заорал: — А ничего! Гы-гы!.. Барабан — как каелка… Мужбаны визжат…
Опустив глаза вниз, Сергей разглядел, что нога в драном боте ритмично притоптывает.
— Чего смотрим-то? Ищем, ищем сигаретки! — подросток продолжал кричать. В наушниках да под музыку все вопят, как оглашенные.
Антон растерянно покосился на друга.
— Так это… Мы же сказали: нету.
— Нету… Салаги, блин, — подросток стянул с себя наушники. — Мне, может, год-два осталось небо коптить, а вы жлобитесь.
— Мы, не жлобимся. Просто не курим.
— Ну и ослы… Еда-то нормальная есть? Что-нибудь кроме булки?
— Так какая еда… Разве что сходить купить? Тут чебуречная рядом.
— Для кого рядом, а кому задом… Кто купит-то?
Антон потупился.
— Ну, я в общем могу. Если денег дашь.
— Денег? — подросток развеселился. — Свои надо иметь! Гы-гы! Ладно, шучу… Дам немного. Не сбежишь — с деньгами-то?
— Да ты что!
— Тогда держи…
Грязные пальцы бережно отслюнили несколько десяток. Антон сгреб деньги, неловко посеменил к выходу из парка. Чумазый подросток задумчиво посмотрел ему вслед.
— Вернется, как считаешь?
— Должен, в общем-то.
— Должен… Мне вот родичи тоже должны были. А ушли — и с концами. Сначала папаша от матери, а потом мать от меня. Ловко провернули, да?
— Значит, ты один теперь?
— Почему один? Нас тут табор целый. К вечеру обычно приползают. Летом много, зимой — поменьше. Кто на юга подается, кто помирает.
— Что, по-настоящему? — поразился Сергей.
— Не-е, по-игрушечному!
— А это… Лет тебе сколько?
— Да уж побольше, чем тебе!
— Нет, правда? Одиннадцать? Двенадцать?
— Четырнадцать — не хочешь?
Сергей по-настоящему изумился.
— Четырнадцать?!
— Что, думал, столько не живут? — подросток сипло рассмеялся. — Это верно. У нас раньше коньки отбрасывают… Жаль, пенсий малолеткам не дают. Успели бы пожить, блин, — клея нормального понюхать, пивка попить… Эй! А вон и твоя вагонетка назад катит. Быстро, однако, обернулся.
— Так днем без очереди.
— Хорошо, что без очереди… — оборванец ухмыльнулся. — Ты гляди, как трясется. Прямо медуза.
Такие слова Сереге показались обидными, как-никак Антон старался сейчас для подростка. Но вслед за чумазым тоже рассмеялся деревянным смехом.
Подбежал запыхавшийся Антон.
— Купил вот… На все деньги. Половина с капустой, половина с мясом.
— Конек-молоток! — подросток схватил пакет, заглянув в него, жадно нюхнул. — Пахучая хаванинка! Ох, помаюсь сегодня животиком…
У него даже глаза притуманились, а нижняя челюсть по-акульи шевельнулась туда-сюда. Серега догадался, что чумазый оборванец зверски голоден.
— Ладно, валите. И плеер свой забирайте. Все равно отнимут.
— Кто отнимет-то?
— Да уж найдутся герои… У нас под землей тоже своих комиссаров хватает. Короче, пока! — он энергично рассовал трофеи по карманам, кивнул мальчуганам и, пыхтя, скрылся в люке.
Парнишки неловко отошли в сторону. Антон виновато потупился, позвенел на ладони мелочью.
— Всего сорок копеек осталось. Поделим?
— Да ладно… — Серега отмахнулся. — Я тут с ним поболтал, так ему уже четырнадцать стукнуло, представляешь?
— Да ты гонишь!
— В натуре, четырнадцать! А ниже нас с тобой. И ни жилья, ни родичей… — мальчик нервно качнул головой. — Рассказывал, что они там умирают под землей…
— По-настоящему?
— А ты думал — по-игрушечному? — Серега покачал головой. — Не-е, я, Антох, послушал его, и знаешь… Не жалко стало ни денег, ни прочего барахла. Я даже подумал: как вырасту, получу паспорт, то-се…