Отряд (Аш - Тайная история - 2)
Шрифт:
– Это практически невозможно.
Томас Рочестер и идущие за ним заржали.
– Она меня не убьет. Пока. Надеюсь. Ни за что, пока я - единственный человек, кто, кроме нее, слышит Дикие Машины.
"Конечно, вполне возможно, что для нее это не имеет такого значения, как для меня".
Она поняла, что Рочестер знает, что сам он тоже подвергается смертельному риску; и его это беспокоит не больше, чем перед обычным сражением. Самое трудное на свете, подумала она, отдавать приказы, которые могут стать причиной смерти других.
–
– Так что посмотри на это дело со светлой стороны. Они, может, и не убьют нас, пока она не переговорит.
– Верные слова, командир, - заметил один из сержантов Рочестера белокурый англичанин, несший ее личное знамя.
– Можешь болтать с ней сколько твоей душе угодно!..
В своем доспехе, зашнурованном и застегнутом на все пряжки, она уже обрела привычное чувство неуязвимости. Она уже ощущала себя в нем так, будто никогда его и не теряла. Ножны она привязала к ноге кожаным ремнем, чтобы при необходимости вытащить его одной рукой; топорик ее нес один из людей Рочестера.
– Неплохой комплект, - она постучала костяшками пальцев по кирасе сержанта. Все двадцать человек Рочестера были в полном доспехе, одолжив недостающее у товарищей.
– Покажем крысоголовым, что и мы не лыком шиты, - буркнул сержант.
Идя среди мужчин в полном вооружении, все ростом выше ее, Аш испытывала иллюзорное чувство полной безопасности. Она улыбнулась про себя и покачала головой:
– Все упакованы в металл, и что из этого? Какой-нибудь засранец острым концом попадет тебе в спину... Ладно, ребята. Надеюсь, у всех белье кольчужное?* [Белье - кольчуга на льняной подкладке, облегающая эту жизненно важную часть тела.]
– Мы вообще-то не рассчитываем поворачиваться к ним спинами!
– фыркнул Рочестер.
Ожидание проходило в наэлектризованной атмосфере: несомненный риск всегда вызывает возбуждение. Аш поймала себя на том, что энергично шагает вперед, пересекая узкую площадь перед северными воротами для вылазок. От бряцания оружия черные крысы и один бездомный пес поспешно спаслись бегством в темноту.
– Годфри, говорила ли она опять с каменным големом?
На этот раз тихий голос Годфри Максимилиана прозвучал у нее в голове:
– Всего один раз. Она старается не слушать Карфаген: то, что они говорят военной машине, - это какое-то безумие. Она только спросила, обращалась ли к ней ты... где ты, что делают твои люди; готовится ли атака.
– Что она... ты... ей сказал?
– Только то, что должен, что могу знать из твоих же слов. Что ты на пути к ней. Об остальном не знаю ничего; ты не сообщала машине, сколько у тебя сил, не спрашивала совета, какую принять тактику.
– Угу, именно так я намерена поступать и впредь. Она говорила тихо, не сомневаясь, что ближайшие к ней солдаты сквозь бряцание доспехов и ножен услышат каждое ее слово.
– А Дикие Машины?
– Молчат. Возможно, в их интересах, чтобы она
Личное знамя Аш висело на своем полосатом шесте, холодный ветерок был недостаточно сильным, чтобы развернуть сине-золотое полотнище. Навстречу ей из ворот для вылазок вышли бургундские стражники со своими факелами, они ее узнали.
– Мадонна, - тут же из темноты возник Антонио Анжелотти, за его спиной слышался шум, свидетельствовавший о присутствии животных и конюхов.
– Я коней достал.
Аш осмотрела скаковых лошадей: в основном все - неухоженные после долгой осады, все ребра можно пересчитать.
– Молодец, Анжели.
Пока Рочестер разбирался с паролями и отзывами, она молчала, скрестив руки, не сводя глаз с восточного неба. Над остроконечными крышами и над зубцами городской стены серые облака посветлели. Одно из ближайших зданий Дом гильдий - еще дымилось, почерневшее и обугленное; на сигнал опасности в этот квартал набежало много бургундцев, и пожар был вовремя погашен. За ночь стало теплее - мороз сменился пронизывающе холодным дождем, но теперь снова подморозило.
– Слава Христу за плохую погоду!
– Было бы сейчас лето, - согласился Анжелотти, - нас бы давно сожгли, да еще эпидемия чумы разразилась бы.
– Годфри, нет ли последних сообщений - где она?
– Она не выходила на связь со мной с последней обедни.
– Но это глупо, согласен?
– При обычной войне, дитя, тебе не следовало бы соглашаться на встречу. За восемь лет, что я тебя знаю, ты была смелой, безрассудной и авантюрной; но не помню, чтобы ты когда-либо жертвовала чужими жизнями.
Еще один солдат Рочестера искоса взглянул на нее, и она ободряюще ухмыльнулась ему:
– Командир говорит со своими Голосами. Вот и все.
Молодой солдат побледнел под своим забралом, но понимающе кивнул.
– Да, командир. Командир, что они для нас приготовили? Чего нам ждать?
– А хрен их знает! Визиготов около десяти тысяч, следовало бы подумать... У них эти луки с обратным загибом. Вроде бы ничего особенного, но стреляют так же быстро, как арбалеты, хотя сила удара поменьше. Значит, наустники поднять, забрала опустить.
– Есть, командир!
– Теперь всем не так страшно, - вполголоса заметил Анжелотти. Мадонна, их не столько оружие беспокоит. Подавляет сознание количества готов...
– Знаю.
Спазмы желудка перешли в отчетливую острую боль.
– Вот в чем проблема с доспехами, - задумчиво произнесла она.
– Ты весь стянут и застегнут. И не посрать, когда приспичило...
– А-а - дизентерия. Извинение любого воина.
– Годфри!
– с восторгом изумленно выпалила Аш.
– Дитя, ты забыла? Я восемь лет следовал за тобой по всем военным лагерям. Я обслуживал обоз. Я знаю, кто стирает после сражения. От прачек ничего не скроешь. Храбрость имеет бурый цвет испражнений.