Отряд особо опасных горничных: проделки северного эльфа 2

Holname

— Мда… — разочарованно протянула Эдит, закинув ногу на ногу. — Это как страх на поле боя. Даже самый отважный воин при виде врага может дрогнуть и броситься прочь. Все зависит от того, какие эмоции будут у него преобладать в тот момент.

— В конечном счете, — продолжал Аларис, устало закрывая глаза, — независимо от того, буду ли я спать со всеми подряд в отряде или же буду только с одной из горничных, такая система долго не выдержит. Мой особняк превратится либо в руины, либо в бордель.

Неожиданно на губах Эдит появилась коварная улыбка.

Блеск в ее глазах, а также те эмоции, которые считывал Аларис, явно дали понять, что дальше что-то пойдет не так.

— Тогда как ты терпишь? — с хитростью в голосе спросила Эдит. — Вокруг тебя столько красавиц…

— Это не так сложно, когда я осознаю, к каким последствиям это может привести.

Эдит замолчала. Приложив ладонь к своим губам, она в каком-то наигранном сочувствии округлила глаза.

— Ого. Так ты считаешь, что разум выше животных инстинктов? Какой ты у нас…

— Эдит, — прервал Аларис, явно ощущая всю абсурдность ситуации, — прошу, давайте закроем эту тему. То, что я не бросаюсь на своих горничных, не значит, что я совсем не сплю с женщинами.

Эдит убрала руку от своего лица и резко выпрямилась. Хитрая улыбка на ее губах растянулась от уха до уха. Следом сразу посыпались вопросы:

— А когда? А как?

— Я не буду, — продолжал говорить Аларис, пытаясь сохранять спокойствие, — отвечать на ваши дальнейшие слова, если вы не смените тему. Это не то, что я хотел бы обсуждать конкретно с вами.

Эдит вновь приложила ладонь к губам и в сочувствии округлила глаза. Аларис уже даже не смотрел на ее лицо. Просто опустив голову, он пытался не выдавать собственных эмоций.

— Так ты и во время войны… — протянула Эдит жалостно. — И в столицу недавно ездил… Вот проказник.

Аларис усмехнулся. Ответить ему, действительно, было нечем. Просто потому что он примерно представлял всю изощренность фантазии Эдит, а также понимал, что любое его дальнейшее слово будет развернуто против него.

«Как давно я не чувствовал себя таким униженным? Такое чувство, будто моя матушка расспрашивает меня о моих похождениях».

— А девочки твои, — продолжала расспрашивать Эдит, — об этом не знают, да? Иначе были бы возмущены. Интересно. Так вот куда ты свои навыки применяешь, да?

Аларис сделал глубокий вдох и, потянувшись к бутылке, стоявшей на полу, вновь начал пить. Эдит взглянула на него с довольной усмешкой.

— Знаешь почему ты мне немного нравишься, Аларис? — заговорила женщина, дождавшись, пока Аларис вновь поставит бутылку на пол. Парень сразу почувствовал перемену настроения с хитрого и насмешливого, на искреннее и заботливое.

— Почему?

Эдит улыбнулась. Вновь подперев лицо ладонью, она ответила:

— Потому что у тебя есть не только гордость, но еще и совесть. Даже самые грязные или же незначительные свои поступки ты пытаешься взвешивать на чашах совести. А еще ты не относишься с пренебрежением к иным категориям

людей. Будь то женщины, бедняки или рабы. Это мышление… — Эдит на мгновение задумалась и отвела взгляд куда-то вверх. — Не свойственно нашему времени. Иногда мне даже кажется, будто ты пришел из идеального будущего, где не существует угнетения и неравноправия.

Аларис усмехнулся в ответ. Устало откинувшись на спинку кресла, он задумчиво отвел взгляд в сторону и вспомнил о своем прошлом мире. О мире современности, совсем не похожим на то, что описывала Эдит.

— А вот здесь вы ошибаетесь, — произнес Аларис с нотками иронии в голосе. — Даже с отменой рабства или с полным признанием равенства мужчин и женщин неравноправие все равно будет существовать. И чем больше люди будут создавать подобие равноправного мира, тем больше жестокости они будут порождать по отношению друг к другу. — Аларис опустил взгляд на лицо Эдит, замечая явный интерес в ее глазах. — Это как карточный домик. Ты пытаешься строить его этаж за этажом, но в какой-то момент тебе становится ясно, что ты зашел слишком далеко и любое следующее твое действие приведет к катастрофе.

Женщина горько улыбнулась и недовольно протянула:

— Ты только что разбил все мои мечты в прах.

— Что поделать? Группы людей, признающие себя малочисленными или угнетенными, обычно порождают больше всего хаоса и доходят до полнейшего абсурда в собственных рассуждениях.

Эдит сощурилась. Вспомнив несколько историй их с Аларисом совместного прошлого, она спросила:

— Это ты на меня сейчас намекаешь?

— Нет, — уверенно ответил Аларис, — просто так, к слову.

— Ты все еще обижен? — продолжала расспрашивать Эдит. — Ну, подожгла я твой лагерь пару раз. Никто же не пострадал?

Аларис лишь рассмеялся. Он вспомнил свой шок, когда ему пришло донесение о том, что его же союзник, великий генерал, лично прокралась в его лагерь и подожгла его. После того первого случая повторный поджог был уже воспринят ожидаемо, а адекватность генерала Эдит Илгрид была поставлена под сомнение.

— Да, да.

17. Проделка семнадцатая

— А теперь перейдем к делу? — прозвучал спокойный голос Эдит. Женщина расслабленно сидела в мягком темно-синем кресле, стоявшем подле зажжённого камина. В ее левой руке находился большой граненый стакан для алкоголя, на прозрачную поверхность которого падало свечение огня слева.

Напротив Эдит сидел Аларис. В отличие от женщины-генерала, он удерживал в своих руках чашку горячего крепкого чая, так хорошо ободрявшего в эти холодные зимние вечера.

— Хочешь узнать, что я собираюсь делать дальше? — спросил Аларис в ответ, смотря на свое отражение в чашке. — Довольно сложный вопрос. Сейчас у меня есть две основные проблемы, которые мне нужно решить. Одна находится здесь, в особняке, а другая прямо на границе.

— Давай начнем с границы, — произнесла Эдит, подпирая лицо рукой, — как там обстоят дела?