Отряд полосатых
Шрифт:
Лисуня льстиво хихикнула:
— Да уж их потом бы никто не нашел…
Серый жадно облизнулся. Да так, что его язык едва не задел Лисуню, сидевшую перед /шм почти в полуметре. Проворчал:
— Я сейчас потрогал бы даже самого быка за рога! А-ам!
Лисуня жалостливо прикрыла плутоватые глазки:
— Хорошо людям, к ним праздник идет… Будут курочками да уточками лакомиться.
— И бараньими котлетами, — грубо подсказал Серый.
— Ах, перестань, Серенький братишка, — всхлипнув, произнесла Лисуня. — У меня слюнки текут.
— Ах, как холодно! — согласился Серый.
Помолчав с минуту, он завистливо заметил:
— Тебе все-таки легче, Лисуня. Можно золотистый хвост продать. Ценная вещь!
— А чем мне следы заметать?
— Гм, — задумался Серый. — Верно… Не напрасно тебя люди рыжей плутовкой прозвали.
— А тебя Серым разбойником! — мстительно сказала Лисуня.
— Так ведь и тебя люди не со цветами встречают, рыжебрюхая! — с досадой произнес Серый.
— Не будем ссориться, дружочек, — миролюбиво улыбнулась Лисуня. — Уж кому всех лучше живется, так это Мишке-медведю. Спит всю зиму, лохматый…
— Ну, разговорами сыт не будешь, — недовольно сказал Серый. — Пойду ужин искать.
— Возьми меня с собой, серенький, — попросилась Лисуня. — Двоим на охоте сподручнее.
— Скверно двоим, — отмахнулся Серый. — Вдруг мы поймаем только одного зайца?
— Ну и что ж? Поделимся!
— А как?
— Очень просто: тебе мордочку и лапки, а мне уж ладно — остатки. Согласен?
Волк злобно усмехнулся:
— Хитра ты не в шутку!
— Тогда так: мне всего зайца, а тебе его шубку.
— Тьфу, ведьма! — выругался Серый.
— Да ведь ты сам говорил, что тебе холодно, когда я сказала, что мне голодно…
Серый неожиданно навострил уши:
— Тсс, бежит кто-то…
Вдалеке, постепенно приближаясь, послышалась песенка. Пел ее задорный мальчишеский голос:
Я — Шурка, парень боевой, Мне ненавистна лень. На лыжах в школу не впервой Мне бегать каждый день!Серый резво подпрыгнул:
— Слышишь? «Парень боевой…» Значит с ружьем? Надо уносить ноги, Лиса-сестричка, пока нам их не перебили!
— Конечно же, мой серый братишечка, — быстро согласилась Лисуня. — Нажимай за мной во все лопатки!
И Лисуня с Серым, опустив хвосты, резво поскакали в чащу…
А на полянку, спустя мгновение, выкатился на лыжах невысокий, крепкоплечий мальчишка. У него было розовое от морозца лицо, синие-пресиние глаза и круглый мужественный подбородок. Из-под шапки у мальчишки выбивались светлые вихры, а на груди из-под ватника виднелся алый значок октябренка. Юный лыжник продолжал самозабвенно петь:
Люблю до страсти лыжный спорт, Друзей имею много… И мною эта с давних пор Проложена дорога. ИНа середине полянки мальчишка остановился, воткнул палки в снег и зорко огляделся…
2
Все, о чем мальчишка пел в песне, было чистой правдой. И звали его Шуркой, и лыжный спорт он любил, и лыжню в лесу сам проторил, и сейчас спешил в школу на новогоднюю ёлку. Был он сыном лесника и пионером, в школу на занятия в ближайшее село ежедневно бегал на лыжах без провожатых. И очень любил окружавшую его всю жизнь чудесницу-при-роду.
Вот и теперь поднял Шурка к верхушкам деревьев пытливые, любознательные глаза, замолк, зачарованный красотой и таинством леса, потом сказал тихо:
— Как в сказке вокруг… Передохну малость и побегу дальше. А то время к закату, не опоздать бы на новогоднюю школьную елку.
Хотел было посмотреть Шурка на солнце, далеко ли оно скатилось на западе к горизонту, и тотчас заметил, как помутилось все в воздухе. Пахнул сразу порывистый ветер, и сразу пронеслась над полянкой туча не туча, а что-то вроде косматой метельной тени. И тут же засвистело, взвыло что-то скрипучим, суматошным голосом:
— Ха-ха-ха! Теперь-то я поняла, куда торопится Шурка!.. Беги, беги, малый! Все равно не будет вам, девчонкам и мальчишкам, зеленой да нарядной елки! Припрятала я от вас Новый год, век вам его не отыскать! Э-эх! Пожалуй, полечу и гульну с радости в вольном поле на просторе!
Взвыла коварно над лесной полянкой косматая метельная тень и пропала бесследно. И снова воцарилась в лесу тишина.
Усмехнулся на это Шурка:
— Хм, Вьюга колобродит… Да только она нам не помеха. Мы не из трусливых…
Взял половчее в руки палки и вонзил острыми концами в снежный покров. Только не сделал вперед и шагу, как откуда-то донесся до него еле слышный болезненный стон:
— Ой-ой-ой!
— Что такое? — насторожился Шурка. — Словно бы кто-то плачет… И тропка дальше снегом засыпана.
Шурка не болел ни разу расстройством слуха, но все же огляделся. День сиял прежним великолепием, все оставалось на своих местах, только вот этот горбатый сугроб… Откуда он тут взялся? И Шурка стукнул по нему лыжной палкой.
— Зачем вы деретесь? Мне же больно! — вскрикнул из-под палки тоненький голосок.
— Чудно! — заинтересовался Шурка. — Гляди-ка, беленький валенок из сугроба торчит… Кто-то, сердешный, видать, в большую беду попал.
Бросив палки, Шурка стал быстро раскидывать снег. Разгребал сугроб и приговаривал:
— Погоди, приятель, я тебя мигом откопаю… Шурка никогда мимо чужой беды не проходит!
А тоненький голосок все продолжал вторить:
— Да легче же! Тише, вы мне шею свернете!