Отряд скорби

Ла Хэй Тим

Бак не мог упрекать Брюса за его интерес к Хлое, каким бы он ни был. Он лишь чувствовал неловкость, что стал соперником своего нового друга и пастора.

– Чем это у нас так пахнет?
– воскликнула Хлоя, едва выйдя из гаража.
– Креветки?

Она вошла в кухню и поцеловала отца.

– Мои любимые! Кто будет у нас в гостях?

– Почетный гость уже прибыл, - ответил он.
– Может быть, мы пообедаем в столовой? Мы легко перенесем все туда.

– Нет, и здесь неплохо. А что за повод?

– Твоя новая работа. Расскажи мне о ней.

–

Папа! Что это на тебя нашло?

– Надо мной взяла верх моя женская половина, - ответил он.

– Ой!
– охнула она.
– Только не это! За обедом она рассказала о поручениях Брюса и всех тех исследованиях, которые уже провела сегодня.

– Значит, ты намерена взяться за все это?

– Учиться, исследовать и получать за это деньги? Я думаю, это прекрасная работа, папа.

– А что насчет Брюса?

Она задумалась. "Что насчет Брюса?"

ГЛАВА 11

Пока Рейфорд с Хлоей разделывались с креветками, она успела рассказать о своей неловкой встрече с Брюсом.

– Значит, он так и не признался, что послал цветы?
– спросил Рейфорд.

– Все было очень странно, папа, - ответила она.
– Я все время пыталась говорить об одиночестве, о том, как много мы значим друг для друга, все мы, четверо, но он как-то не откликался. Он соглашался, что у каждого из нас свои заботы, и потом снова возвращался к предмету исследований и другим темам, в которые мне нужно вникнуть. Наконец, я сказала, что меня очень интересуют вопросы любви в наше непростое время. Он ответил, что будет говорить об этом вечером, добавив, что и другие задавали ему подобные вопросы. Что у него самого появились такого рода вопросы, так что он многое уже продумал.

– Может быть, сегодня вечером все и разъяснится?

– Папа, я не думаю, что разъяснится. Не станет же он говорить в присутствии тебя и Бака, что послал мне цветы. Но, может, нам удастся прочесть что-то между строк и таким образом понять, почему он сделал это.

* * *

Бак все еще находился в кабинете Брюса, когда приехали Рейфорд и Хлоя. Брюс начал вечернее собрание, предложив рассказать о том, что случилось за последнее время в жизни каждого. Все согласились.

После того, как Бак и Рейфорд рассказали о полученных ими предложениях, Брюс признался, что чувствует свое несоответствие роли пастора церкви новообращенных.

– Каждый день я ощущаю стыд. Я знаю, что я прощен И возрожден, но тридцатилетие жизни во лжи оставило во мне глубокий след. Хотя Бог говорит, что наши грехи прощаются подобно тому, как день сменяется ночью, мне трудно забыть прошлое.

Он также признал, что его не оставляет чувство одиночества и усталости, особенно, когда он чувствует побуждение тронуться с насиженного места и попытаться объединиться с небольшими группами тех, кого Библия называет святыми последних дней.

У Бака было сильное желание спросить напрямую, почему Брюс не вложил карточку со своим именем в букет для Хлои, но он понимал, что это будет неуместно. Потом пастор перешел к предложениям новой работы, которые получили Рейфорд и Бак.

– Возможно, вас удивляет, почему я до сих пор

не высказывал своего мнения, однако, я пришел к выводу, что вам обоим следует всерьез подумать о том, чтобы принять эти предложения.

Сказанное всех привело в волнение. Впервые все четверо так откровенно высказались по сугубо личным вопросам. Бак заявил, что ему придется всю жизнь провести в разладе с собой, если он предаст принципы журналистской этики и будет вынужден растрачивать себя на манипулирование новостями, превратившись в марионетку Николае Карпатиу. На Бака произвело впечатление, что Рейфорд, по-видимому, не был склонен принять сделанное ему предложение, но сам он был согласен с Брюсом, что Рейфорду стоит его обдумать.

– Сэр, - сказал Бак, - то, что вы не склонны принимать его, является хорошим знаком. Если бы вы хотели принять его, зная все то, что нам сейчас известно, это могло бы нас обеспокоить. Тем не менее, подумайте о тех возможностях, которые открывает близость к коридорам власти.

– А какие преимущества это дает?
– спросил Рейфорд.

– Скорее всего, для вас лично это не будет иметь существенного значения, разве что повысится заработная плата, - ответил Бак.
– Но разве вы не понимаете, какое большое значение для всех нас может иметь то, что у вас появится возможность доступа к президенту?

Рейфорд ответил Баку, что у него, как и у всех остальных, ошибочное представление о том, будто пилот президентского самолета осведомлен больше, чем обычный человек, читающий ежедневные газеты.

– Возможно, это и так, - возразил Бак.
– Но если в руках Карпатиу окажутся основные средства массовой информации, люди, находящиеся в близком окружении президента, будут принадлежать к числу тех немногих, которые будут знать, что происходит на самом деле.

– Тогда тем больше оснований вам пойти на работу к Карпатиу, парировал Рейфорд.

– Так, может быть, мне взяться за работу, предложенную вам, а вам - за мою, - сказал Бак, и все, наконец, рассмеялись.

– Смотрите, что получается, - вступил Брюс, - каждый из нас лучше и шире понимает перспективы другого, чем свои собственные.

Рейфорд рассмеялся:

– Таким образом, вы утверждаете, что мы оба не правы. Брюс усмехнулся.

– Допускаю, что ошибаюсь как раз я. Вполне возможно, что Бог послал эти искушения для того, чтобы испытать ваши внутренние побуждения и вашу преданность, но вместе с тем это очень важные вещи, чтобы отказываться от них сразу.

Бак подумал, не заколебался ли сейчас Рейфорд? Сам он до сих пор был твердо убежден, что ни при каких условиях не примет предложение Карпатиу. Но он не знал, что и думать, когда Хлоя высказала свое мнение:

– Я считаю, что вы оба должны принять сделанные вам предложения.

Баку показалось непонятным, почему Хлоя дожидалась, чтобы они собрались все вчетвером, чтобы заявить о своей позиции. Было заметно, что ее отец испытывает те же чувства.

– Хлоя, ты ведь говорила, что мне следует сохранять объективность, сказал Рейфорд.
– Ты серьезно считаешь, что мне следует это сделать?