Отсчёт. Жатва
Шрифт:
– Истерика? Прекрасно. Ну зачем ты строишь из себя невесть что и соплями давишься? Смотри у меня, развернусь и уйду, будешь так истерить!..
И рада бы, да не могу. Домой хочу, к ласковой нянюшке. Матушку обнять хочу, вернуться к вышивке и недочитанным сказкам. Да даже обычно строгому отцу рада буду! Только где это всё, а где я? Это не сон – как день ясно. Не бывало никогда в моей жизни таких долгих, подробных и зыбучих кошмаров.
– Я не могу тебя сейчас успокоить, только новые слёзы в таком виде вызову, – вздохнул, подождал немного и продолжил: – Помоги мне, и я помогу тебе.
Пришлось хлопнуть себя по щекам и стукнуться затылком о сосну. Помогло, пусть и отчасти. Выждала пару мгновений и снова хлопнула, чтоб уж наверняка. И кожу на ладони подцепила ногтями и выкрутила, тихонечко взвыв от боли.
– Ну что, пришла в себя?
Я сделала шумный вдох через нос и вопросительно посмотрела на него.
– Там, у твоих похитителей… есть зеркальце. Я не могу его коснуться. Никак. Совсем. Его надо разбить.
А я, стало быть, могу? Ну что ж, не такая уж и большая цена за спасение.
– Как мне к тебе обращаться? – Передёрнув плечами, взгляда всё-таки не отвела.
– Давай сойдёмся на Кирино. Лучшее из имён, которыми меня одарили.
– Рисса, – говорить полного имени тому, кого считала порождением Восьмого, не стала.
Кирино склонил голову к плечу, явно размышляя над чем-то, и посмотрел куда-то сквозь. Будто видел и понимал, о чём я думаю. А может, действительно знал что-то такое, из моей головы, был же в ней недалече, чем осьмушку лучины назад. Вон как самодовольно ухмыльнулся – и по спине разом пробежались несколько волн мурашек – скрестил руки на груди, подойдя ближе и нависнув. Я не дёрнулась в сторону только потому, что своим взглядом он чуть ли не пригвоздил меня.
– Сопли вытирать тебе я не собираюсь, – прямо сказал Кирино, и я успела пожалеть о выпущенном из рук ноже. – Считай меня кем угодно, хоть демоном, хоть Владеющим. Ты поможешь мне, а я – тебе. Уяснила?
Глянула на него исподлобья и коротко кивнула. Если б знала ещё, на что соглашаюсь…
Рассвет. Час Петуха
Когда в наш городок приехали чародеи, я не смогла справиться с любопытством – хотелось взглянуть на них хоть одним глазком. Отец строго-настрого запретил покидать светлицу, стоило заикнуться о подобном желании. Он, как и многие, недолюбливал Владеющих – магов уважали, но вызываемый их силами ужас ничуть не помогал им стать народными любимцами. Маги получили свою силу из уст богов, маги по праву дара управляли государствами, маги стояли выше простых смертных людей. И неприязнь отца нельзя было назвать незаслуженной, потому что ещё каких-то двадцать лет назад…
Сглотнула горькую слюну и брызнула в лицо водой.
На дне оврага как нельзя кстати оказался ручей, и Кирино дал время привести себя в порядок. Будь возможность, не раздумывая вымылась бы с головой, но глубины едва хватило, чтобы зачерпнуть немного воды и умыться, оттереть кровь с ладоней и кое-как вычистить позорное пятно с юбки. Пока занималась всем этим – в голову лезли мысли. Пугающие. Обнадёживающие. Весёлых среди них не было.
Я плохо помнила, как очутилась в лесу. Что было до чернильного провала в памяти, не получалось выудить при всём желании.
– А пить не хочешь? – ехидно напомнил скрипучий голос.
Не стала пререкаться. О жажде как-то не думала, слишком много было других потрясений и нужд, чтобы обращать внимание на сухость во рту.
Холодная вода неприятно колола щёку изнутри – видимо, всё-таки укусила себя слишком сильно. Мой невольный спаситель заметил гримасу боли и мигом очутился рядом. Схватил грязной ладонью за только что отмытый подбородок и уставился пустыми мёртвыми глазами прямо в душу. Губы, похожие больше на две толстые синие гусеницы, едва заметно шевелились. Будто заворожённая, не сразу опомнилась и отпихнула его, на что Кирино лишь усмехнулся, опустился на корточки и демонстративно вымыл руки.
– Я помогу, – бесцветным тоном пообещал он. – Не бойся. Дай ступню.
Замотала головой. Что он собирался делать? То за подбородок хватает, то ступню требует…
– Дай.
Безжизненные глаза полыхнули льдистым огнём. Нехотя подошла сама и дала отмыть ноги – постепенно пяткам стала возвращаться чувствительность, и я в полной мере осознала, как же сильно сбила их. Выругавшись непонятными словами, Кирино поочерёдно прикоснулся к каждой ступне, крепко сжимая, и беззвучно задвигал губами. Раскалённые иглы, оставляющие после себя мимолётную боль и жар, – и ран как не бывало.
– Дашься помочь ещё? – поднял взгляд то ли демон, то ли волшебник.
Вылечить и щёку не составило труда. А чтобы не пришлось снова спасать мои ноги, Кирино снял рубаху – ему она была уже без надобности – и ножом разрезал её на полосы, которыми обмотал мне ступни.
– Ты правда демон? – не выдержала я.
– Сложно сказать. Если вдаваться в подробности… – он одёрнул себя, вновь усмехнулся и жестом велел двигаться дальше. – Думай, как хочешь.
– Может, ты добрый волшебник, которого злые колдуны пленили, чтобы не помешал их коварным замыслам? Но ведь… это не так?
– Что ж, я хотя бы не похищаю девочек и не затаскиваю их в тёмный лес.
Кирино передёрнул плечами и ускорился. К разговорам душа – ежели таковая вообще имелась – у него явно не лежала, но я понимала, что держать язык за зубами ни к чему, особенно, если таким образом получалось отвлечься. А отвлечься ещё как стоило.
– Ты знаешь, кто мои похитители?
– Владеющие.
– Зачем им я? Я какая-то особенная, да?
Он кинул беглый взгляд через плечо.
– Не думаю.
Повисло молчание. Судя по односложным ответам, Кирино был сосредоточен на чём-то своём, очень важном, а мои попытки завязать хоть какой-нибудь разговор лишь раздражали, хоть виду он и не подавал. Поджав губы, чуть ускорилась и пошла впереди – дорога всё равно была одна, вдоль петляющего по оврагу ручья. Подняться по снова сделавшимся крутым склону вряд ли бы получилось, да и бессмысленно – деревья и кусты росли столь плотными рядами, что чащу по праву можно было назвать непролазной.
Обрушившееся на голову спокойствие из дара стало проклятием. Страх давал одну чёткую и понятную цель, кроме которой ничего не существовало. Бежать как можно дальше. А сейчас… сейчас невозможно было не думать. Как далеко я от дома? Где мои родители? Живы ли вообще? А нянюшка?..
– Кто твои родители? – неожиданно спросил Кирино.
– Грассэ, – я без труда назвала имя, но вот лицо всплыло в памяти мутным силуэтом. – Мой отец – Грассэ Ашэ, а мать – Ларице. Я жила… в Штольнях.
Голова внезапно разболелась так, словно из неё полезли раскалённые гвозди. Остановившись, обернулась к своему спутнику и опасливо глянула на него. Задумчивый взгляд блуждал по верхушкам сосен, но лицо при этом скривилось в странной гримасе отвращения и страха. Или чего-то, очень на них похожего.