Отстань от моей мечты
Шрифт:
В очередной раз проснувшись от кратковременного, но яркого кошмара, девушка с трудом заставила выйти себя на кухню и выпить успокоительного. За окнами гремела гроза, и дождь шлепал по окнам с невероятным садистским удовольствием. От этого становилось еще страшнее.
На лестнице Кристина неожиданно встретила Игоря, который в четыре часа только-только откуда-то возвращался. От него ощутимо пахло алкоголем, а походка напоминала танец подгулявшего матроса. Александр Александрович был в командировке, поэтому сейчас парень, видимо, отрывался. А
– Где шлялся?
– спросила Кристина, отходя на всякий случай в сторону.
– Где надо, там и шлялся, - грубовато ответил ей Игорь и вдруг, остановившись, похлопал сводную сестру по щеке.
– Много будешь знать, твоя стремная жизнь оборвется очень быстро.
Его глаза казались невероятно злыми, и та молния, что сверкнула в них, настораживала.
– Ты чего?
– опешила от такого дикого взгляда Кристина.
– Ничего, - прошипел парень и сказал вдруг, - не влюбляйся, дура. Поняла меня?
– Совсем?
– вежливо поинтересовалась девушка, отступая к стене.
– Совсем, ни в кого, - Игорь погрозил ей пальцем.
– Это херово. Не отпускает.
– Кто не отпускает?
– Она. Вот скотина, - прошипел братик и, слегка шатаясь, пошел в свою комнату. Уже из-за двери Кристина услышала его пьяный, с неожиданно визгливыми нотками, смех. Она еще пару минут стояла так, на лестнице, напротив светлой стены, где были развешаны фотографии их счастливой для всех остальных семьи. А дождь продолжал все так же заинтересованно бить в окна квартиры, словно надеялся пробить в них стекла.
Кристине стало вдруг уже не страшно, а очень грустно. Жаль, что у нее нет того самого старшего брата, который смог бы защитить, а не напугать или унизить. Тогда бы он точно отогнал от нее Видарта, если гот, конечно, маньяк, и не ржал бы над ее чувствами к Славе.
Когда девушка проходила мимо комнаты Игоря со стаканом теплого молока, зажатым в руке, она услышала теперь уже не смех, а приглушенный полувсхлип-полустон.
"Да что с тобой? Упейся, Носатый", - вдруг подумала Крис со вздохом, и, остановившись, оставила перед входом в комнату стакан молока. Постучав в дверь, она быстро скрылась в своей комнате. Выпил ли брат молоко, или нет, девушка не знала. Зато долго думала над тем, что неужели этот напыщенный идиот реально влюбился? Так же, как она в Славу или по-другому: сильнее, слабее, яростнее, нежнее? И вообще, Игорек может любить?
Святослав, кстати, вдруг перестал появляться в университете, чем страшно напугал обеих безответно влюбленных в него девушек. Только через день Кристина и Даша узнали, случайно подслушав слова его сестры Младлены, что он просто заболел и отлеживается дома.
– А та герл его, наверное, лечит. Прямо дома. Интересно, как?
– кусала губы Кристина, переживая за любимого, но пытаясь перевести все в шутку.
– Где справедливость? Я тоже хочу сидеть возле его кровати и подсовывать лекарства или что там надо.
– А ты иди, - отозвалась Дашка рассеянно.
– Встретишься там с соперницей, подеретесь на радость больному. Слава от ужаса сразу выздоровеет и убежит подальше.
– А ты не хотела бы его навестить?
– спросила Кристина. Она сидела и болтала ногами в очередных кедах, темно-синих, до середины голени, с белой шнуровкой.
В ответ Дашка пожала плечами. С некоторых пор она стала понимать, что Идеальный Парень на самом деле не слишком отличается от остальных мужчин. Ну разве что чуть приветливее и не выражается нецензурно. А в остальном, кажется, ничего особенного в нем и нет. Симпатичные лица и широкие плечи есть не только у него. И даже славный характер.
Другое дело Артем, с которым девушка общалась практически каждый день. Парень ни на минуту не давал о себе забыть. Если не находился рядом, то писал забавные сообщения или звонил. А еще пригласил в выходные покататься на лошадях, за город.
– Хорошо, - согласилась девушка по телефону.
– Но только без ночевки, ясно?
Парню пришлось с тяжелым вздохом подтвердить, что да, ему все ясно. Правда, он не удержался и добавил голосом святого отца, что рядом с ним, Артемом, Дашеньке не следует ничего опасаться даже темной ночью, "ибо он смиренен аки овечка божия".
"Овца", - не удержалась от злорадной мысли Дашка, но промолчала, так как хамить пока что не хотелось. Да и не за что было.
Рано утром, в субботу, Артем со своими прикольными друзьями, которые веселились все дорогу, забрал Дарью и увез за город, на небольшую турбазу, вольготно раскинувшуюся среди полей. Лишь с одной стороны подступала небольшая гора, зимой используемая для катания на тюбинге и лыжах. Чуть в стороне от деревянных уютных домиков стояла просторная конюшня, где можно было выбрать на прокат любую лошадь.
– Ты раньше-то каталась верхом?
– озаботился Артем, когда они уже стояли возле загона, где очарованной этим местом Дашке приглянулась приземистая лошадка с хитрой мордой.
– Нет, но в детстве я фотографировалась на пони.
– Понял, ты лузер. Тогда, Барби моя, просто сиди смирно и не бей ее ботинками.
– Я изверг, что ли?
– возмутилась Дашка, наблюдая, как двое дружков Артема с хохотом подсаживают своих подруг на выбранных лошадей.
– Ты мой личный изверг. Садись, давай.
– Как-то она мне меньше издалека казалась, - Дарья с легкой опаской разглядывала лоснящийся бок лошади.
– А у нее тормоза есть?
– Конечно, есть. Подергай ее за правое ухо - это и есть тормоз, - чрезвычайно вежливо ответил Артем, и только в его темных глазах застыл смех.
– А если за левое подергаешь - у лошадки сработает газ. Подергаешь за правое дважды - включиться вторая скорость.
– Дурак что ли?
– Это ты тормоз, - Артем подхватил девушку и одним махом усадил на лошадь. После краткого инструктажа флегматичный инструктор-конюх, как оказалось, приятель Артема, хлопнул животное по крупу и сказал: