Отступник
Шрифт:
– Ну-ну, – сказал себе под нос Безумный Король. – Я вижу, начали сбываться кое-какие из моих предсказаний.
Он махнул рукой – и кукла подкатила кресло к трапезному столу.
– Прошу, – Гугим вяло обвел стол шестипалой рукой и отослал куклу прочь.
Хильда не скрывала тщеславной радости. Удостоиться трапезы с самим Хозяином Башни, хоть и изгнанным из Кобара, – большая редкость, может быть, большая удача. Она никогда бы не поверила, что с ней может произойти такое. К тому же, в отличие от других Великих Магов, этот не вселял в нее необъяснимого страха. Но Тантор пока склонен был видеть
И они принялись за еду.
Она была очень вкусной и очень странной. С большим трудом Тантор отыскал знакомые ингредиенты, перемешанные и приготовленные непонятным образом. Он бы принял Гугима за изысканного гурмана, если бы иногда, утоляя свой голод, не бросал на него коротких взглядов.
Безумный Король ел мало и вяло, словно это не доставляло его тщедушному телу никакого удовольствия и было лишь досадной необходимостью. Барон смотрел, как шестипалая рука медленно вытягивается над столом, накалывает на костяную иглу небольшой кусок и отправляет под темный свод капюшона. Тантор взглянул на Хильду. Ну, с нею все было в порядке. Хильда жадно поглощала все подряд, в том числе еду, способную удовлетворить самый придирчивый вкус. Гугим наглухо запер свой мозг в невидимую скорлупу. К барону приходили лишь отражения скуки и безразличия.
Когда Тенга насытился настолько, что собирался продолжить беседу, он вдруг понял, почему здешняя пища показалась ему столь странной. Ни в одном блюде не было мяса. Как только он подумал об этом, мозг его затопили отражения Гугима – жадные, вопящие, жаждущие настоящей еды. Вот когда Тантор впервые испугался безумца. Непостижимое предчувствие обдало его холодом.
– Да, ты прав, – проговорил Безумный Король из глубины своего кресла. – Нет мяса, будь оно все проклято! Много лет уже не ел я любимого блюда и превратился в развалину... Сила моего колдовства тает, как воск...
Хильда смотрела на него как-то странно, а потом перевела взгляд на жирных бескрылых птиц, копошившихся у фонтана. В ту же секунду Тенга подумал о четырех слепых гиенах, убитых вчера его солдатами.
Когда к Гугиму пришли эти отражения, он махнул рукой:
– Это нечистая пища. Она не может вернуть мне былую силу...
Хильда пожала плечами и наколола на свою костяную иглу очередной кусок. Тантору вдруг очень захотелось остаться одному и хорошенько подумать обо всем этом. Но сейчас у него уже не было такой возможности.
– Чем ты мне заплатишь, если я помогу тебе? – неожиданно спросил Гугим.
Барон перевел дух. Это был разговор на его языке. Такие вещи он понимал очень хорошо. Безумный Король вдруг показался ему почти нормальным.
– Всем, чем ты захочешь, Хозяин Башни, – ответил он вкрадчиво и осторожно.
И тогда Гугим засмеялся. Если можно было назвать смехом странные скрипящие звуки, донесшиеся из глубин серой рясы.
– Ты уверен? – спросил он, когда закончил смеяться.
– Вполне, – сказал барон, думая о том дне, когда последнее препятствие исчезнет с его темного пути.
– Тогда я сам возьму свою награду, понял? – неожиданно и резко произнес Хозяин Башни Гугим, вытянув в его сторону сухой коричневый палец с фиолетовым ногтем.
– Я уже сказал, что согласен, – раздраженно проговорил Тантор,
– Тогда останетесь здесь еще на один день, – бесцветным голосом приказал Гугим после долгой паузы. – Потом я дам тебе помощника и ты убьешь человека, владеющего Мечом Торра.
Вот когда барон Тенга вздрогнул...
В эту ночь их развели по разным спальням.
Барон был не на шутку напуган этим, но не стал противиться воле Безумного Короля, пообещавшего ему помощь. Он был согласен на все, лишь бы побыстрее закончилось их пребывание в башне Гугима. Завтра, завтра он должен получить, наконец, загадочного слугу, который избавит его от досадных помех.
Вечером он зашел в комнаты к своим телохранителям. Солдаты были явно недовольны тем, что находятся в башне Безумного Короля. Увы, Тантор должен был признать, что его отчаянные головорезы чувствовали себя здесь достаточно неуютно. Тенга бесило то, что он никак не мог уловить причину этого разлитого в воздухе ужаса, парализующего мозг и волю. Он убеждал солдат и себя самого, что они имеют дело всего лишь с помешанным старцем, в котором едва теплится жизнь, да еще с его дурацкими куклами, безобидными и жалкими, но что-то мешало до конца поверить в это.
Раздраженный и угнетаемый дурными предчувствиями, он уединился в своей спальне. Всю ночь его мучили кошмары, тревожили призрачные крики и странные запахи. Явившуюся за ним утром куклу он принял за продолжение одного из своих снов. Гладкое бесполое лицо склонялось над ним, произнося слова пробуждения. Тантор вцепился в него ногтями. Пальцы вошли в это лицо, как в тесто. Он с криком выдернул руки – и глубокие черные дыры на лице сразу же затянулись. Тантор застонал. И понял наконец, что уже не спит. Лицо куклы, пришедшей за ним, расплылось в приветливой улыбке. Эту улыбку Тантор видел все время, пока кукла помогала ему одеться и закрепить доспехи.
С помятым серым лицом появился он в трапезной башни. Заметно приободрившийся Гугим был уже здесь, раскатывал в коляске по мозаичному полу. Тенга с ненавистью уставился на него. Ему показалось, что Хозяин Башни заметно увеличился в размерах. Жирные птицы копошились у кровавого фонтана, склевывая что-то, похожее на червей.
– Должен поздравить тебя и себя, – сказал Гугим сильным и словно помолодевшим голосом. – У меня появилось много настоящей еды.
Фразы эти, как булыжники, ворочались в переутомленном мозгу Тантора, не вызывая ничего, кроме злобы.
– Где Хильда? – спросил он хрипло.
– Задержалась у себя. Она выйдет к нам позже. Я хочу угостить тебя напоследок, прежде чем ты получишь мою помощь.
Безумный Король подъехал к нему вплотную. Неожиданно сильная шестипалая рука уперлась в доспехи барона, толкая его к столу.
С ужасом и недоумением глядя на безумца, барон послушно отступил к своему месту перед длинным рядом тарелок и кувшинов.
– Позже принесут главные блюда, – объявил Гугим, наливая себе большой бокал красного вина. – Надеюсь, ты извинишь меня за то, что я уже немного подкрепился утром, – ведь ты так долго спал...