Отступник
Шрифт:
– Пить надо меньше, дружок, – ехидно ввернул толстоморденький глава ФСБ. – Тогда не проспишь все объяснения. Это не фильм. Это съемка овеществленных образов, «миражей» – со специального шлема, погружающего нас в виртуальную реальность.
– Мммм, – закачал головой, будто бы у него заныли зубы, заговорщик из администрации президента. – Порусски, что ли, объясните, а?
– Повторяю для идиотов: рация на бронетранспортере! – тут же намекнул на старинный анекдот Колобок. – И еще раз: компьютер моделирует ситуацию, это понятно?
Человека
– Нам, чтобы эту модель представить, нужен специальный шлем. Мы сейчас как раз такую модель видели.
Закивали двое.
– А для спецконтингента Гаврилыча никакие шлемы не нужны. У них вся эта мутота в головах отображается. Они себе представляют, что сидят за мониторами и режутся в новомодную компьютерную игрушку «Мочить Вову-2». А на деле топают по Красной площади, а потом лезут на трибуну, кого надо мочат, а всех прочих мудаков душат…
Он замялся и озабоченно нахмурившись, пробормотал:
– Только неясно мне, чего это я вдруг на ту же трибуну попал. Да еще в одну упряжку с чрезвычайником. Хотя отмахивались мы ничего себе…
Виктор Беридзе сидел на койке и глядел остекленевшими глазами прямо перед собой. Смотреть, собственно, было не на что – впереди были только неширокий проход между койками и белая стена над кроватью соседа. Но Беридзе всматривался очень пристально, и ничего удивительного в этом не было, потому что его взгляд был направлен не вовне, а внутрь самого себя.
Невозможно представить, что он когда-то, как и все, был ребенком. А ведь он тоже был маленьким…
В детстве Витюша мечтал стать ученым в области теоретической математики, ему хотелось искать и находить строгие закономерности в хаотичных нагромождениях цифр. Вдумчивый анализ уравнений со многими неизвестными, когда надо отбросить множество тупиковых вариантов и найти единственное верное решение, приносил ему почти физическое удовлетворение. Он занимал призовые места на областных олимпиадах, а его фотография украшала стенд «Ими гордится школа».
Но уж так устроена жизнь…
Хочешь стать астрономом, а становишься фрезеровщиком. Мечтаешь летать, а вынужден ползать. Пытаешься писать книги, а в итоге втюхиваешь на рынке бабушкам-пенсионеркам гнилую картошку, над которой не разгибал спины на собственном крохотном участке, или капусту, украденную с колхозного поля…
В столичном университете талантливый парень не прошел на математический, обидно завалив сочинение. И вынужден был поступить в областной педагогический вуз на отделение физического воспитания. Спортивная стрельба была его второй страстью. Еще в юношеской секции тренер предрекал ему стать известным на всю Россию стрелком.
Так ведь он им и стал…
Два года отработки в провинциальной школе после выпуска. Тренировки в тире соседней воинской части. Всероссийские соревнования по пулевой стрельбе. Серебряная медаль. Головокружение от успехов. Отчисление
Уволившись с работы, он отправился в очередной раз покорять столицу.
На этот раз – северную.
Попробовал устроиться на привычное место – в школу, но без прописки это было невозможно. Зашел в несколько спортивных секций, но в те годы в очередях на трудоустройство и без него стояло немало безработных тренеров.
Чтобы выжить, стал стрелять на пари в обычном тире для отдыхающих в парке культуры и отдыха. Выбирал какого-нибудь азартного типа, который для бытового уровня стрелял довольно метко. Предлагал соревноваться на деньги – и поначалу палил мимо. Потом же, когда несчастный стрелок распушал перья перед длинноногой спутницей и ставил крупную сумму, – обдирал его как липку…
Таким способным товарищем заинтересовались почти одновременно и правоохранительные органы, и сообщество правонарушителей.
Братки успели первыми.
Обогретый, накормленный, напоенный и снабженный некоторой суммой на мелкие расходы стрелок вскоре был поставлен перед непреложной необходимостью – отрабатывать эту невиданную доброту.
Естественно, тем способом, которым он только и мог – стрелять.
Он был чужаком в криминальной среде. Он не знал понятий. Не обращал внимания на сложившуюся иерархию. И ему было все равно, кто перед ним – патентованный вор в законе или обычный «пехотинец», владелец крупного банка или хозяин привокзального ларька.
«Макар», «стечкин» или «калаш» уравнивали шансы всех.
Первым делом новоиспеченного киллера стала сразу же нашумевшая ликвидация известного бизнесмена Уткина, который владел в Петербурге сетью казино и торговым домом «Аркадий». Этот Аркаша многим успел перейти дорогу, и на него уже трижды безуспешно покушались. Он завел вооруженную охрану из бывших сотрудников подразделения КГБ и вел себя весьма осторожно.
Но не уберегся.
Летом девяносто восьмого года среди бела дня он был превращен в дуршлаг в собственном же «мерседесе» на Кондратьевском проспекте, на подъезде к одному из своих игорных домов для инспекции. В этот раз живым до больницы его не довезли, а подоспевшим к месту кровавой драмы хваленым кагэбэшникам вместо киллера достались от мертвого осла уши и брошенный автомат Калашникова с еще горячим стволом.
Убийце от математики прибыль в тот раз досталась мизерная. Зато дерзость и удачливость его стали достоянием криминальной общественности.
Прослышав о юном даровании, его подобрал один питерский авторитет, которого звали Стилетом. Тот Стилет очень уж любил стрелки забивать на грязной широкой и пустынной набережной у гостиницы «Прибалтийская». А в одном из панельных домов на набережной, окружавших эту унылую площадь, снималась квартира, где на период разборок Виктор уютно устраивался у окна и прекрасно видел все детали встречи через оптический прицел…