Отступник

Долгова Елена

— А чего ты хотел бы?

— Пробиться в то время, которое не помню. Если я пойму, что там произошло, то после этого буду свободен…

— Так ты же не помнишь того, чего хочешь!

Я смотрел на Лунатика. Он точно был псих. Бить его не имело никакого смысла, не имело смысла даже упрекать. Цель, которую поставили мы сообща, оказалась полной ерундой. Мне оставалось только уйти и заняться своими делами. Шансы отыскать Полозова, если он находился где-то в Лиманске, еще оставались, хотя возвращаться в «Долг» больше не тянуло. Война группировок, как я теперь понял, не имела никакой позитивной цели. Ее участники, сами того не подозревая, отвлекали внимание от чего-то тайного и довольно паршивого, происходящего

на четвертом энергоблоке. Разбираться в этом лично я не собирался, героем себя не чувствовал, да и сам на ЧАЭС бы не полез. Хотелось отправить все стороны к черту, что я и сделал, только молча — забрал свой ствол, вещи и убрался, не попрощавшись.

— Уходишь, Моро? — крикнул Лунатик мне вслед.

— Ухожу.

— Удачи! Извини, я обидеть не хотел…

Я и не думал с ним больше препираться, а вместо этого отправился обратно в южную сторону, мимо желтеньких, местами совершенно целых, местами рухнувших домов мертвого города.

Из оружия при мне остались только АКМ, запасной рожок к нему и нож. Из вещей — рация, фляга, немного медикаментов, детектор «Велес», артефакты «медуза» и «пружина». Про изъятые у Бархана и отданные Лунатику гранаты я сгоряча позабыл, возвращаться из-за них не стал и теперь старался обходить стороной любой квартал, в котором постреливали. Цель впереди просматривалась только одна — любой ценой перебраться через мост и уйти из Лиманска в сторону ближнего сталкерского форпоста, хотя бы к тому же Плауну, или, на худой конец, в лесничество. Утро разгоралось все ярче. Дождь давно перестал. Солнце, которое высунулось из-за крыш домов где-то справа, выглядело красным, большим, окруженным размазанной дымкой. Руин становилось все больше, а уцелевших домов — все меньше. Стены руин почти всегда «светились», «светился» и разбросанный мусор, который состоял из сломанных деревьев, частей разбитых машин, скарба, выкинутого из окон, поваленных урн и разбитых телефонных будок. Местами дорогу мне пересекали заграждения из колючей проволоки с ржавыми знаками «радиоактивная опасность».

В конце концов пришлось закатить себе укол антирада прямо сквозь рукав «Севы». В самом конце тупикового переулка я наткнулся на убитых «монолитовцев» и попытался забрать у них боеприпасы, но подходящих для АКМ патронов тут не оказалось, я только зря обшарил изуродованные трупы.

Когда я выпрямился, передо мной стоял темный сталкер.

На этот раз я рассмотрел его очень хорошо. У темного было неровное, грубое, покрытое шрамами от ожогов лицо, узкие губы, на месте левого глаза бугрилась складками мертвая, пустая глазница. Носил этот человек сильно потрепанный камуфляж, длинный плащ с капюшоном и ботинки на толстой подошве. В целом он не был так уж страшен и оставался в пределах человеческой нормы. Жутковатым парня делали истории про неукротимый нрав и особые способности темных.

Я не двигался. Он не двигался тоже.

Ствол его винтовки был направлен мне в живот. Через некоторое время этот человек немного отвел оружие и сделал левой рукой то ли рассекающий, то ли запрещающий жест.

Я не понимал, что он пытается сказать. Он снова повторил тот же жест, будто что-то рассекая, а потом повернулся и исчез за углом так же моментально, как и появился.

Мне устроили предупреждение, смысл которого, впрочем, остался непонятым. Не идти вперед? Но почему? Не возвращаться назад? Но я и не возвращался. Если намеки Лунатика насчет скорых перемен в Зоне соответствовали реальности, из Лиманска все равно следовало убираться.

Квартал, в котором мне встретился темный, пришлось обойти стороной, но потом я по компасу выбрался на прежний путь. Срезать дорогу, пробравшись через руины, хотелось, но это желание следовало давить в корне, слишком уж эти руины «фонили». Еще несколько телепортов-«пузырей» болтались там и тут, но к ним я даже близко не совался. Постепенно развалины начали попадаться все реже и реже, город понемногу принимал свою обычную, почти неповрежденную форму.

Вместе с тем я вдруг осознал, что заблудился. Мне постоянно попадались тупики. Иногда это были завалы кирпича и бетонных плит высотой с двухэтажный дом, иногда — баррикады из ржавых автомобилей, опутанные колючей проволокой, иногда — просто аномалии или пятна радиоактивности, в которые я не решался забраться даже с «медузой». Место выглядело заколдованным. В конце концов мне надоело мотаться, и я перелез через одну из баррикад, но по другую ее сторону снова оказался тупик.

Эти бесполезные перемещения в лабиринте, огороженном пустыми домами и кучами радиоактивного хлама из развалин, очень меня доставали. В конце концов я зашел в дом, который поменьше «светился», и решил влезть на крышу, чтобы осмотреться. Крыша на этот раз была плоская, однако от лестниц в подъезде осталась в основном арматура, кое-где с кусками бетона. По этой самой конструкции я пробрался на верхний этаж, рискуя сорваться и надеясь в основном на «пружину», способную смягчить падение, но карабкаться она не помогала. В конце концов я почти повис на руках и кое-как забросил себя на лестничную площадку, которая висела на уровне четвертого этажа, прилепившись к стене.

В стене было окно, а на площадке — еще одна аномалия «телепорт». В окно через бинокль я видел поднятую стрелу вдали и даже темную ленту канала, но не мог понять, как до них добраться, преодолев заграждения.

Аномалия подрагивала. «Пузырь» занимал две трети свободного пространства на площадке. Место было неудобное, а спуск вниз обещал оказаться очень даже непростым. По всем этим причинам, а также из-за недавней разборки с Лунатиком настроение у меня упало до самой нижней планки, а от постоянного ношения артефактов и ночевок где попало я подхватил дозу радиации. Антирад помогал, да и доза была не смертельной, но она все равно чувствовалась, или, может быть, мне так казалось…

На первом этаже дома что-то зашуршало. Шорох нарастал, похожий на мелкий топот огромного числа лапок. Свесившись вниз, я заметил тушканов. Их было много, наверное, штук тридцать или сорок. Некоторые твари разъелись на трупах и теперь почти достигали размеров крупной кошки, другие выглядели более мелкими и заморенными, вроде крыс и крысят, но при таком количестве это уже не имело значения.

Стая рыскала в развалинах, подбирая только ей заметные ошметки. По вертикальным стенам эти мутанты карабкаться не умели, но сломанных лестниц им могло оказаться достаточно — когти на длинных задних и коротких передних лапах позволяли неплохо цепляться. Я отвернулся, почему-то опасаясь, что тушканы почувствуют взгляд и ринутся вверх, хотя телепатами они не были и вообще не имели никаких особых свойств, кроме многочисленности, прыткости и вечного желания пожрать.

Патронов на отстрел десятков зверьков у меня не было, а гранаты все остались у Лунатика. Оставалось выждать, пока стая уйдет, но голодные тушканы продолжали ковыряться в мусоре, а вкусной еды тут не осталось, кроме, конечно, меня. В конце концов подвел «Велес», защелкав на случайное колебание излучения. Этот звук привлек внимание двух-трех особей покрупнее, они приподнялись на задних конечностях, уставившись на меня, а потом бодро поскакали по арматуре лестницы, а за ними до половины всей стаи.

Через несколько секунд один из тушканов уже вцепился в мой ботинок, остальные собирались заняться добычей всерьез. С этим я ничего поделать не мог. Быть сожранным тоже не собирался. Поэтому прыгнул в телепорт, надеясь, что стая следом не полезет, да и находился этот «пузырь» почти на метровой высоте от пола.

Через миг мир исчез. Я видел только холодный белый свет. Слышал только тишину, в которой не осталось ни писка тушканов, ни щелканья индикатора, ни свиста ветра в руинах Лиманска. Время тоже куда-то пропало, видимо, выдохлось. Это продолжалось неизвестно сколько, потом в голове «щелкнуло», и я очутился совсем в другом месте, целый и невредимый, с оружием, вещами и даже с одиноким тощим тушканом, повисшем на ботинке.