Отступник
Шрифт:
– Да, только лифта тут нет, одна сплошная пустота.
– Все правильно, троса оборвались, а кабинка лифта упала вниз. Ну-ка, братец, подвинься. – Волк присел рядом со мной, освещая темную, почти черную шахту. Он подобрал лежащий рядом камень и бросил его во тьму. Немного тишины и тот с грохотом лязгнул обо что-то металлическое.
Шахта лифта была глубокой. Когда мы кинули вслед за камнем факел, показалось, что она просто бездонна.
Я обвязал конец длинной веревки вокруг пояса, проверил узел.
Спуск прошел без осложнений и опасностей для жизни. И когда подошвы моих сапог коснулись твердыни, я вздохнул с облегчением. Уж висеть в воздухе, без какой-либо опоры под ногами, было полным неудобством.
Твердыней
Вдруг, я словно уловил чей-то взгляд на своей спине. Он скользнул по мне, казалось, невзначай, но тут же резко остановился, вперившись между лопаток, желая просверлить меня насквозь своим невидимым сверлом. Невольно проскочил холодок, сопровождаемый множеством неуправляемых мурашек. Я с трудом сглотнул предательски подбирающийся к горлу комок, чувствуя появившееся во мне волнение. Боль в руке усилилась, превращаясь в пульсирующий клубок, сплетенный из множества мелких щупалец. Резко развернувшись, я, высвечивая темноту факелом, едва различил во мраке силуэт. Он словно отлепился от мокрой, покрытой плесенью и ржавчиной стены. Нет, это точно было что-то живое, человекоподобное, но вовсе не похожее на простых представителей рода человеческого.
Я был поражен самому себе. Мой гнев жреца-карателя, воспитанный и прожженный в боях кровью множества мутантов, мирно покоился, не вспыхивая неудержимым огнем возмездия и кары. Это существо будто бы зачаровало меня, заставив, вопреки воле, не принимать хоть какие-то действия.
По-прежнему, я стоял по стойке смирно, понимая, что не могу унять дрожь, появившуюся в коленях. Я слышал о таких возможностях среди мутантов, но всегда верил в то, что они меня на такую удочку не поймают. И вот теперь это случилось. Нет, во мне не было и доли страха. Наоборот, я был спокоен. И именно это необъяснимое спокойствие еще больше бесило меня, так же, как и скованность моих рук и ног, словно опоясанных стопудовыми оковами.
Я видел его глаза, большие и абсолютно черные, разместившиеся на сером, покрытом крупными чешуйками лице. Они поблескивали при каждом отблеске факела, туманя в манящем чарующем танце. Тварь, будто протянув ко мне свои невидимые щупальца, впивалась в меня, лишая возможности дать отпор, выхватить саблю и рубануть по ее лицу, разделяя эти бездонные глаза раз и навсегда.
– Монах! Монах, чего там? – Донеслось тихим протяжным эхом сверху над моей головой.
Открыв рот, я попытался что-то сказать, но вместо этого издал лишь тупое мычание. На глаза накатили слезы. Дрожь усилилась, и контролировать ее было бессмысленно. Не удержавшись на ногах, я упал на колени. Лоб покрыли бусинки пота, спина стала мокрой. Попытка поднять руку с жатым в ней обрезом, обернулась полным провалом. Неразборчивый шепот зарождался в моей голове, постепенно переходя в монотонное журчание, словно где-то рядом шумел водопад или быстрая река в крутящемся и бурлящем потоке пенящейся воды. Меня трясло, и унять это состояние было невозможно. Я закрыл глаза, понимая, что все равно продолжаю видеть этот силуэт. Шум. Боль. Она проскочила по
«…Господь мой, Создатель, я ни в чем не нуждаюсь. Даже если я иду через долину теней смерти. Я не убоюсь зла, покуда твоя милость со мной… Вера в правильность моего деяния дает мне успокоение. Ты подготовил трапезу предо мной. В присутствии моих врагов, ты помазал мою голову елеем. И чаша моя переполнилась,… переполнилась кровью жертвенного мутанта, скорчившегося от боли в вечных муках на святом распятии.… Аминь…»
Существо, поднявшись во весь рост, оттолкнулось жилистыми ногами, взметнув худое, покрытое чешуйками, тело вверх, рассекая воздух, и за мгновение оказалось передо мной. Причем все это время мутант продолжал пристально смотреть на меня. А я молился, стараясь прогнать его гнетущее воздействие на меня святыми писаниями.
Великая Погибель породила много монстров, большинство из которых мне довелось убить, служа Ордену Чистоты. Но этот был чем-то другим.
Тварь уставилась на меня своими черными глазами. И только сейчас я заметил, что они лишены век и зрачков. Вернее, сам глаз был один большим зрачком.
Голова пошла кругом. Я с трудом удержал от падения свое, трясущееся в конвульсиях, тело. Мутант раскрыл рот, обнажая тонкие, словно иглы, зубы, на мгновение мелькнул длинный раздвоенный на конце язык. Вдруг, существо издало крик. Хотя, назвать это криком, значит, не сказать ничего. То, что извергли голосовые связки существа, можно охарактеризовать как мощный ультразвук. От мутанта словно отскочила волна, сопровождаемая этим звуком, прошила меня насквозь и, врезавшись в стену за моей спиной, неуправляемым потоком направилась вверх. Как этот звук подействовал на моих спутников? И что в тот момент произошло? Не знаю. Ужасающий гул в ушах и сильное головокружение. Крик окончательно добил меня. Кажется, на мгновение я смерился с участью быть растерзанным этим существом. Только на мгновение.
«Нет, тварь. Меня так просто не возьмешь. Не на того напала. Мы еще посмотрим, кто кого. И пусть великий Создатель рассудит нас, только ему дозволено решать судьбы людей».
Зубы, стиснутые в сильной давке, скрипели и готовы были расколоться на мелкие кусочки. Рук я почти не ощущал, но безумная и от того страшная тряска колотила весь организм. Силуэт мутанта то появлялся, то вновь исчезал перед моими глазами. Но этот истошный крик, будто нескончаемым потоком вырывался из груди зверя.
Ясно было одно: или я сейчас действую, или… рефлексы взяли свое. Удержать что-то в руках у меня не получалось, пальцы словно одеревенели, отказываясь выполнять команды данные хозяином. Но у меня был один плюс. Все это время я совсем не помнил о клинке, приваренном к основанию наручи. Он острым жалом ждал своего часа и вот это час настал. Звон колоколов возвестил о нем, и я, на доли секунд придя в себя, вонзил лезвие прямо в пасть зверя. Клинок пробил гортань, расколол череп на затылке и, сопровождаемый черным фонтаном крови, вырвался наружу. Крик прекратился, как и дрожь в моем теле.
Что-то с грохотом упало в шаге от меня. Я повернул голову на шум и понял, что нахожусь в кромешной тьме. Факел погас. Интересно, когда и как? Наверное, когда я упал на колени, он выскочил из кольца. А может этот истошный крик затушил его, не желая пускать в царствующую тьму малейший лучик, несущий свет.
Протяжный стон нарушил тишину, так блаженно накрывшую после истошного крика зверя. Еще один, совсем рядом. Непослушной рукой я нащупал в кожаном мешочке, схороненном сбоку на ремне, старую зажигалку из гильзы патрона. Крутанул зубчатое колесико, оно высекло из кремня сноп искр, которые тут же разожгли пропитанный керосином фитиль. Посветив себе под ноги, я увидел древко, поднес пламя зажигалки и разжег факел. Он, радостно потрескивая с каждым новым мгновением, прогнал темноту.