Отступники

Агеев Алексей

Первый полет «Громовержца» стал последним. Эта акция вошла в анналы всех учебников по диверсиям. Семь тысяч трупов, две орбитальные крепости, пять взорванных корветов, два тяжелых линейных крейсера и допотопный броненосец пытавшиеся помешать эффектной операции захвата целой системы. Диверсанты во главе с Евлампием легко проникли в боевую рубку и запасной командный центр крейсера, уничтожив весь командный состав. Затем они вывели из строя все средства связи с внешним миром и нейтрализовали всю правительственную делегацию.

В результате

ожесточенных и скоротечных боестолкновений могучий крейсер оказался в руках захватчиков. Люди Евлампия, не ввязываясь в массовые стычки с экипажем, взяли под свой контроль только командную рубку, центры управления огнем, управляющие компьютеры маневровыми двигателями, связь и пункт управления боевыми роботами-десантниками.

Военное руководство обреченной планеты слишком поздно догадались о намерение диверсантов. Слишком внезапной оказалась атака профессиональных террористов.

Гибель влиятельных чиновников, включая все высшее руководство планеты, парализовали волю оставшихся. Хаос, захлестнувший обреченный мир только поспособствовал развитию атаки. Расстреляв все, что могло представлять реальную угрозу, гигантская туша тяжелого крейсера застыла на гелиоорбите и распахнула десантные люки, обрушивая вниз десять тысяч капсул, несущих смерть.

Затем линкор двинулся собирать богатую жатву оборонительных спутников, расчищая проходы в защитных полях для основных сил боевого флота Торговой федерации.

Разумеется, один боевой крейсер, пусть даже самой совершенной конструкции и десять тысяч киборгов не могли захватить планету. Но этого оказалось вполне достаточно, чтобы продержаться до подхода помощи.

Когда сотни огоньков спешащего флота захватчиков четко высветились на мониторах локационных станций дальнего обнаружения, планета передала сигнал о полной капитуляции.

Евлампий потерял тогда только семнадцать человек… и веру. Вечером того же дня принимая восторженные поздравления, он впервые почувствовал, что его железобетонная философия совершенного убийцы дала трещину».

Спустя семь лет эта трещина превратила в осколки все убеждения Евлампия. И он оказался здесь, на планете?9045/б-8, именуемой во всех звездных каталогах варварским миром, пригодным для жизни частично и в особых случаях…

3

Монолитные ворота особняка Башара были обиты настоящим железом. Невиданная роскошь. Родовой герб и разумеется герб города, искусно выбитые на воротах были отделаны серебром и полудрагоценными камнями.

Брат Антоний мелко затрясся, уставившись взглядом на целый десяток панцирных копейщиков, медленно выстраивающихся позади наемника и монаха.

Евлампий не обратил на движения сзади ни малейшего внимания. На его взгляд калитка не распахивалась слишком долго. И поэтому кольчужной перчаткой он с силой вмазал по железной двери вызвав такой протяжный звон, что калитка тут же распахнулась.

— Ты кто? — Молодой и очень задиристый

воин, это было ясно по его отчаянным глазам и небрежной правой руке лежащей на мече, бесцеремонно преградил дорогу.

— Личный посланник святого отца-настоятеля. А теперь верный сын нашей божьей церкви посторонись или я перешагну через тебя.

— Попробу… — Большего забияка сказать не успел. Короткий тычок и он, словно куль с мукой, осел на землю.

Перешагнув через забияку, Евлампий натолкнулся на взгляд еще одного воина, точной копией лежавшего забияки, только чуть постарше. За ним стоял целый отряд наемников, преграждавший путь дальше.

— Ты за это ответишь. После… — Сжав зубы, процедил старший из забияк, а младший, пытаясь не застонать, с посеревшим от боли лицом, поднялся. Движения его были слабы и не уверены.

Евлампий предпочел не отвечать. Но тут старший вновь гневно спросил:

— Кого это ты еще привел?

— Это брат Антоний, раскаявшийся и молящий господа нашего о суровом наказании за свою несдержанность.

Молящий господа глухо ойкнул, а старший, не оценивший юмора гневно выпалил:

— У тебя, посланник, хватило наглости привести сюда этого убийцу. — Евлампий спиной почувствовал, как вновь содрогнулся монах, поэтому безнаказанно оставлять такие реплики он не собирался.

— У меня хватит сил даже вывести его отсюда, предположи, что против меня будут все наемники твоего дяди.

Евлампий угадал. Старший из задир был еще одним племянником Башара, как и младший. Оба задиры смешались, а затем старший вдруг выкрикнул: «Дуэль, сразу же после встречи!»

Только теперь наемники зашевелились. Одно дело оскорблять Змея, славящегося своей уравновешенностью, и совсем другое вызвать его на дуэль, с заранее известным исходом.

— Мальчик, — почти по родительски нежно сказал Евлампий, посмотри назад. — И он рукой указал на одного из наемников с арбалетом в руках. Тот стоял в семи шагах, направив грозное оружие в землю. Затем Змей сделал шаг в сторону и выкрикнул, обращаясь к наемнику с арбалетом:

— Орч, залп мне в грудь! — В толпе наемников кто-то охнул, а Орч, которому польстило, что знаменитый Змей помнит его по имени, без колебаний выстрелил Евлампию в грудь!

Затем произошло невероятное, Змей удивительным образом изогнулся, уходя с траектории выстрела, умудрившись поймать арбалетный болт левой рукой. Затем он протянул его смертельно побледневшему юноше: «Когда научишься вот так ловить стрелы, я быть может приму твой вызов…»

Доэрт Башар принял их незамедлительно. Влиятельный купец оказался крепким мужчиной, со слегка полноватым брюшком, но еще не потерявшего своей былой силы. Кабинет для переговоров, куда проводили гостей, свидетельствовал о хорошем вкусе своего хозяина и его несомненной состоятельности и образованности. Опытный взгляд Евлампия разглядел почти семь шкафов блестевших корешками печатных книг. Невиданная ценность в этих местах.