Отступники
Шрифт:
Скрайдер мягко взлетел, покачивая короткими плоскими крыльями. Барона немного мутило, но он с восхищением рассматривал стройные ряды святых отцов, направляющихся к черному зданию в центре столицы. Первые отряды уже достигли города, а арьергарда армии еще не было видно. Скрайдер поспешил к головной колонне.
Узкие улицы переломили стройные ряды святых отцов. Барон-инквизитор сильно спешил. Полиция, как и обещали, не вмешивалась. Люди на улицах шарахались в сторону от людей барона. Старались прятаться в магазинах и кафе, темных подворотнях. С любопытством провожали их настороженными взглядами. Где-то на тротуаре заплакал ребенок. Он тянул испуганно замершую мать в сторону, размазывая по лицу слезы грязным кулачком.
Из-за столика уличного кафе вскочил один из штурмовиков ВКС, на ходу застегивая мундир, вытаскивая бластер. Тонкая струя огня лучемета прожгла его насквозь. Он упал на пол, широко взмахнув руками, опрокинул столик. Отчаянно закричала официантка.
Командир легиона святых отцов спокойно убрал лучемет наплечо и двинулся дальше. От этих сильных глубоко верующих мужчин, спокойно и целеустремленно идущих к своей цели, веяло смертью и ужасом. Барон удовлетворенно улыбнулся, коснувшись руки Роберта, лежащей на пульте управления.
За квартал до Цитадели молния разряда из бластера разрезала небо совсем рядом с головой барона-инквизитора. Тот резко упал вниз, отчего скрайдер завертелся, теряя управление. От былой спеси барона не осталось и следа. Стройная маршевая колонна святых отцов распалась и рассредоточилась по улице.
– Что это было?!– заорал испуганно барон. Кое-как сиру Роберту удалось посадить скрайдер, и теперь он выслушивал запоздалые вопли страха своего лидера.
– Думаю, что это и есть инвалидная команда, оставленная охранять Цитадель и Верховного…
– Тогда уничтожьте ее ко всем чертям! Подождите, пока подтянуться все силы и одним ударом опрокиньте этих пенсионеров! Я приказываю!
– Боюсь, что тут не так все просто…Улица, ведущая к Цитадели очень узкая, к том же одна,– пояснил Роберт, мгновенно оценив ситуацию,– в таких условиях можно вести бой очень долго с сильно превосходящими силами противника! С наскока Цитадель не взять… Мы теряем время…
– Верховный может сбежать, везти Асалию…
Сир Роберт аккуратно выглянул из-за скрайдера и чуть не получил чувствительный ожог. Луч бластера коснулся где-то повыше виска, мазнул по сфере и растворился в активной защите скрайдера.
– Что делать?– барон заискивающе глянул на своего любовника, сосредоточенно кусающего нижнюю губу.
– Вход один,– наконец после паузы промолвил он,– тут помогут только переговоры…
– С кем?!– возмутился барон.
– С капралом…Или кто у них командует этим сбродом!
Сир Роберт резко расстегнул плащ святого отца и одним движением разорвал на груди белое белье. Помахал куском полотна над скрайдером. Огонь из бластеров прекратился.
– Послушайте! Нам надо поговорить!
– Не о чем нам говорить с предателями!– заорали с той стороны улицы.
Один из святых отцов открыл огонь на голос, но явно промахнулся. Сир Роберт злобно махнул на него рукой, призывая прекратить.
– Я выхожу!– неся над головой, как флаг, рваный кусок своего белого атласного белья, главный инквизитор появился из –за бронированного скрайдера. Сделал несколько неуверенных шагов по дороге навстречу засевшей впереди центурии. Никто по нему не стрелял. Наступила тишина. Пот градом тек по спине, неприятно холодил между лопатками. Хруст битого стекла под ногами неприятно скрежетал в ушах. Это был их единственный шанс не потерять время. Время – вот, что для них сейчас было главное.
– Кто у вас главный?! Центурион, выходи! Клянусь богами, что тебе ничего не угрожает! Мы только лишь поговорим…
Откуда-то из соседнего здания вышел седой усатый центурион. Его защитный скафандр украшали нашивки за беспорочную служу и доблесть. Такой не сдастся, подумал Роберт.
– Брось, бластер!– прокричал вояка, держа под прицелом лучемета инквизитора.
Сир Роберт отстегнул кобуру. Тяжелое оружие с грохотом упало на мостовую.
– Я безоружен!– сир Роберт повернулся несколько раз вокруг своей оси.
– А нож?
– Неужели ты думаешь, что обычная сталь пробьет защитный скафандр или сферу?– усмехнулся Роберт. Центурион сделал вперед несколько неуверенных шагов. Остановился напротив святого отца.
– Это переворот?– нервно сглотнув, просто спросил он.
– Да…Я предлагаю вам сдаться. Обещаю, что вас никто не тронет. Вы уйдете отсюда. Новому государству Этериусу нужны такие люди как ты, центурион.
– Я не меняю хозяев, стар уже для этого…– покивал головой вояка.
– А может, спросим у твоих подчиненных?– повысил немного голос Роберт, чтобы его было слышно всей центурии.– Вас тут меньше сотни. Центурия не укомплектована. Рано или поздно мы вас сомнем, тогда пощады не будет никому. Стоит ли умирать из-за одного человека?
– Стоит…– глухо буркнул центурион.– Тебе этого не понять.
– Куда уж мне…– усмехнулся Роберт. Он погладил рукоять кинжала у себя на поясе. – Но все в мире относительно. Вот этот кинжал…Для тебя, одетого в бронь штурмовика, он не опаснее иголки для портнихи, а если сделать вот так…– сир Роберт слегка нажал пальцем на нож. Рукоятка кинжала откинулась, а в ней оказался в набалдашнике небольшого размера рубин. – Смертельно опасно…
Изнутри рубина вдруг вырвался светящийся луч и пронзил броню штурмовика насквозь. Секунду умирающий пенсионер смотрел, как из сквозного отверстия в его груди появляется легкий дымок, а потом замертво рухнул на асфальт.
Сир Роберт упал рядом. Плотный поток огня над его головой не дал поднять головы. Святые отцы открыли огонь без команды. Рушились стены, звенели разбитые стекла, пламя, начинающихся пожаров лизало перекрытия кафе и ресторанов. В жилых домах началась паника. В оконных просветах заметались люди. Повалил черный дым. Под его прикрытием сотни святых отцов прорвали оборону штурмовиков. Спустя десять минут с последней центурией ВКС империи было покончено. Потеряв своего командира, штурмовики действовали не согласовано. Многие сдались и бросили оружие. Барон был в восторге. Он обхватил сира Роберта за плечи и поцеловал в губы. Почему-то влажный поцелуй жирного глупого борова Роберту сейчас оказался особенно противен. Ноги подгибались, руки тряслись. Сказывалось нервное напряжение переговоров.