Отступники
Шрифт:
– Да, инквизицию тут не жалуют…– заметила Мия, даже под шлемом краснея от полных ненависти взглядов проходящих мимо людей.
Улица, где жили Кассели была как раз на границе заводского района, промзоны столицы и элитных кварталов центра. Небольшой палисадник перед окнами, где цвели какие-то алые растения, некая помесь деревьев и бутонов роз. Окна занавешены шторками с легкомысленным рисунком морской волны. Высокий кирпичный забор имел по всему своему периметру камеры видеонаблюдения. Заметив их, Мия схватила за рукав Касселя, готового шагнуть к домофону.
– Там камеры…
– Они не подключены. Это отец развлекался когда-то, но так ничего по своей привычке и не доделал,– пояснил Род.
– И все же…
– Хорошо, останьтесь пока здесь,– парень кивнул на другую сторону улицы, до которой камеры не доставали, а я поговорю с родителями.
Мия кивнула, а эльф, приобняв ее за плечи, повел в указанное место. Это с негодованием отметил Кассель. Кулаки сжались от злости, но он промолчал. Главное, связаться с родителями.
Широким шагом он подошел к калитке.Взглянул на камеры.Красная точка над прозрачным глазком видеонаблюдения почему-то горела. Не обратив на это внимание, Родрик нажал кнопку домофона.
– Извините, но хозяев нет дома. Приходите позднее или оставьте свое сообщение на мой жесткий диск!
– Странно…– хмыкнул удивленно Родрик. В такое время его родители всегда собирались на работу. Оглядевшись по сторонам, Кассель, подтянувшись, легко перемахнул через высоченный забор. К счастью на Изарисе сир Барк готовил его и не такие преграды преодолевать. Кобель Рик с визгом кинулся под ноги, но учуяв знакомый запах, остановился, широко расставив лапы, скаля пасть.
– Ну?! Не узнал?– Родрик потрепал по холке опешившую псину и шагнул на крыльцо. Дверь дома была приоткрыта. Внутри было тихо, свет нигде не горел. Он толкнул дверь, на всякий случай достав жезл. Тишина…Только старые настенные часы щелкают неумолимо стрелками. Род огляделся. Пусто, даже обуви нет на обувной полке. Тревога нарастала с каждой секундой. Он толкнул дверь в ванную, кухню, потом зашел в залу и родительскую спальню.
Кровать была не заправлена. На подушках четко виднелись отпечатки двух голов, Родрик приложил ладонь к простыни. Ты еще была теплая! Да где же они!
– Стоять! Не шевелись!– в затылок уперся ствол бластера, царапая кожу.
– Совсем инквизиция охамела,– раздался позади еще чей-то голос.– им уже и ордера на обыск не надо. Ксатерия, Эдмунд!– позвал он родителей Касселя.– Заводите пленных…
Род слышал как Мия тяжело упала на пол. Ойкнула. Рядом с треском рухнул Элендил.
– Род!– закричал девушка.
– Что?– еще один женский голос был переполнен тревогой позади Родрика.
– Мама!– прокричал он, услышав знакомую интонацию.
В тот же момент дуло бластера перестало давить на затылок. Его резко развернули. Перед ним стояла его заплаканная мать. Позади топтался отец и еще несколько вооруженных людей в гражданском.
– Сынок…– Ксатерия провела ладонями по лицу сына и заревела сильнее.– Живой…
– А мы вас за святых отцов приняли,– пояснил Эмунд из рода Вари, бывший старшим Касселем.
– Это немудрено!– со смехом произнес Род. Он не мог сдержать слез. Слезы катились и катились по щекам, а он, даже не хотел их останавливать. Сколько раз он думал, что не увидит родителей больше.
– Мы думали ты погиб! Сыночек мой…
– Но я жив, ма,– Родрик отстранил прильнувшую к нему мать и строго поглядел на нее,– мне и моим друзьям нужна ваша помощь…
– Конечно, мой дорогой!
– Освободите друзей , Рода,– приказал Эдмунд.
Показалаось, что мть чем-то обескуражена. Она старательно прятала глаза от прямого взгляда Родрика. Были ли виной тому длинные островерхие уши, которые она разглядела у Элендила или что-то другое, но и Кассель чувствовал неловкость. Неизвестные ему люди затоптались на пороге, оглянулись на Эдмунда и Ксатерию. Вместе с ними родители вышли на улицу, оставив отступников одних.
– Мама с папой у тебя довольно приветливые люди,– с улыбкой заметил эльф, потирая натертые электронными наручниками запястья.
– Эл…– укоризненно поглядела на него Мия.– Я бы посмотрела на тебя, когда в твой зачаровнный лес попыталась пробраться шайка неизвестных.
– И то верно,– согласился король лесных эльфов,– но по-моему они что-то скрывают.
– Или не договаривают,– кивнул Родрик, присев на кровать.
В прихожей зашуршали легкие шаги Ксатерии. Она заглянула в комнату и поинтересовалась:
– Может позавтракаем? Отец пошел провожать наших…друзей.
– С удовольствием!– улыбнулась Мия.– давайте я вам помогу…
Вдвоем с женщиной они покинули спальню и тут же на кухне загремели сковородки и кастрюли. Элендил недовольно поглядел на Касселя. Он был явно не рад, что остался с ним наедине. Замолчали.
– Ты ее любишь?– наконец решился сказать что-то Родрик, глядя куда-то в пространство за окном.
– А ты?– прищурился эльф.
– Элендил, у тебя в роду принято отвечать вопросом на вопрос?
– Люблю…
– И я…– поле секундной паузы добавил Родрик.– Что будем делать?
– А что ты предлагаешь?– прищурился эльф.
– Пускай, Мия сама выберет…– пожал плечами Кассель.
Эльф прошелся по комнате, меряя ее широкими легкими шагами. Лицо его было задумчивым и умиротворенным. Глаза полуприкрыты.
– Так что скажешь?– Родрик встал напротив него, преградив путь, опасаясь как бы Элендил не бродил кругами по комнате до самого завтрака.
– Она уже выбрала,– с грустью в голосе сообщил эльф, а потом его лицо резко исказилось. Он взмахнул кулаком и заехал прямо Касселю в челюсть. Тот закачался и рухнул на пол. Сознание помутнело. Он с трудом, как в тумане разглядел склонившегося над ним эльфа. – Извини, не сдержался,– король лесных обитателей провел своей ладонью, пахнущей каким-то травами по ушибленной щеке. Туман из глаз куда-то испарился.
– Так она…– догадавшись обо всем, прошептал Родрик, бледнея от нахлынувшего осознания и вселенского счастья. Серде гулко заухало и готово было вырваться из груди.– Она выбрала меня?
Эльф молча подал ему руку, поднимая с пола. Лицо его при этом оставалось серым, словно старая холстина, а выражение лица каменным.
– Береги ее. Она замечательная, наверное, лучшая в вашем роде.
– Мужчины! – на пороге спальни появилась Ксатерия Кассель. – Идем завтракать, все же остывает на столе…