Оттенки изумрудных глаз
Шрифт:
Я задумчиво кусаю нижнюю губу, внимательно изучая мягкий мох под ногами. Он видел, как я обнимала Бальдра.
Подсознание тут же что-то шипит в своей излюбленной манере.
Ну и что же? В конце концов, это было даже не объятие. Поиск поддержки.
Какой-то обмен надеждами. И немым вопросом.
Все ведь будет хорошо?
На который так и нет ответа. И, наверное, никогда не будет.
Я шумно и медленно выпустила воздух из легких, будто смакуя и пробуя его на вкус. Горький, тяжелый,
Господи, все, что мне нужно, — это вернуться на Землю.
Разве многого я хочу?
Видимо, да, поскольку никто не хочет мне помочь с этим.
Тянущее чувство в груди не отпустило. Даже наоборот, надавило с новой силой, сползая вниз и вонзая шипы в желудок, вызывая неприятную резь. Я скривилась, сдерживая мимолетное желание остановиться и согнуться пополам. Сунуть два пальца в рот, чтобы выблевать из себя это мерзкое ощущение.
Как же все паршиво.
А в следующую секунду все становится в тысячу раз паршивее и хуже.
Потому что — я не успеваю понять как — вдруг чувствую, что мой рюкзак врезается в какую-то преграду. И я в него, упираясь лопатками, чувствуя ими часть содержимого сумки. Так резко, что разом вышибает весь воздух из легких, который частично застревает в горле, так и не выйдя наружу. Находясь в состоянии шока, я не сразу соображаю, что мои плечи сжимают тонкие прохладные пальцы, а темные изумрудные глаза пристально всматриваются в мое лицо. Даже режущее чувство отступило, придавленное безграничным удивлением.
В конце концов я резко поднимаю распахнутый взгляд на трикстера. Открытый, в котором плещется непонимание. Я размыкаю губы, уже собираясь задать стандартный вопрос, но он опережает меня:
— Какого Одина я видел пять минут назад?
Я прыснула, услышав такое своеобразное ругательство, но остаток смешка застрял в горле, поскольку пальцы впились в плечи сильнее, безжалостно давя на кожу. Его голос был низким, в котором скользила толстая змея гнева, раздраженности. Я прокрутила вопрос несколько раз в голове, тщетно пытаясь отыскать точки соприкосновения с собой.
— А что ты видел? — недоумеваю я, с трудом встречая шторм, что царствует в его глазах. Внутренности снова скручивает, только в этот раз от этого взгляда. По спине катится ледяная волна, заползая в каждый позвонок, будто замораживая его.
— Твое гребаное воркование с Бальдром.
Так открыто сквозящие холод и презрение в этих словах будто врезаются в меня, царапая кожу. Я раскрываю рот, а затем, с трудом переборов эмоции, вскидываю одну бровь.
— Когда ты успел понабраться словечек…
— Отвечай!
Он вдруг встряхивает меня, отчего пальцы впиваются в кожу сильнее, и я резко с шипением втягиваю в себя воздух. Больно.
— Что мне тебе
Последние слова я произношу чуть спокойнее, вздергивая подбородок. Сменяя растерянный взгляд на более сосредоточенный, прямой, холодный. Совершенно противоположные предыдущим эмоции бурлят внутри, словно лава в кипящем вулкане. Кажется, вот-вот перельется через край и расплавит все снаружи, сожжет, оставив лишь пепел.
— Так у тебя называется прощание? Вцепиться в человека так, словно он тебе только что жизнь спас, — продолжает брызгать ядом трикстер. Я едва заметно вздрагиваю от его слов. Они бьют невидимой пощечиной, но я остаюсь непоколебимой, лишь еще выше подняв подбородок.
— И вовсе нет, — как можно небрежней возражаю я. — Я даже едва коснулась его. И вообще, с чего вдруг я оправдываюсь перед тобой?!
При последних словах я резко дергаюсь, горя желанием сбросить эти изящные пальцы с плеч. Уйти подальше, чтобы не дышать воздухом, насквозь пропитанным его ароматом. Окружившим меня везде. Загнавшим в ловушку.
Цепкие пальцы не отпускают, а сжимаются еще сильнее.
— Потому что, — выдыхает Локи, непроизвольно подаваясь немного ближе. Атмосфера вокруг нас трещит, пронизанная напряжением. — Ты должна.
Я резко давлюсь привкусом мяты от такого заявления.
— Я не давала никаких обещаний. Не говорила, что что-то кому-то должна, — проговорила я, не потрудившись убрать язвительность, так открыто сквозящую в этих словах. Локи щурится, отчего на секунду явный блеск ярости в глазах меркнет.
— Что, теперь будешь бегать за Бальдром? Унесешься сейчас к нему?
Я застыла. Внутри все похолодело, щелкнуло, а затем как-то странно перевернулось. И вот в грудь тягучим мазутом заливается новая порция легко воспламеняющегося чувства ярости. Такого жгуче-опасного. Плавящего внутренности.
— Что-о? — ошарашенно тяну я, не в силах выдать что-то более вразумительное. В мозгу лихорадочно шевелились шестеренки, продумывая новые колкости для ответа. Злость салютом заискрилась во мне, отбрасывая колючие сгустки в разные стороны.
— Что-о, — с ядовитой усмешкой, застывшей на бледных губах, передразнивает меня Локи. — Теперь твое сердце дрожит рядом с колдуном? Может быть, ты уже опробовала его?
И кончик языка вдруг начинает медленно холодеть. Кажется, еще в самом начале первого слога. Кажется, примерзнув к небу в самом конце фразы.
Я медленно моргаю, совершенно обескураженная. Раздавленная столь сильными и мощными нападениями.
А сердце вдруг совершает какой-то медленный тягучий толчок, будто оживляя замерший механизм.