Отвергнутый наследник

Уатт Эрин

– Какая у вас в «Беллфилде» тусовка? – спрашиваю я.

Судя по тем парням, с которыми я дерусь, единственное различие между мажором из частной академии «Астор» и парнем из дока – цена за выпивку, которую мы пьем. У всех нас красная кровь, и всем бывает больно.

– Я не особо часто хожу на вечеринки. Не пью.

– В смысле во время сезона?

– Вообще. У меня очень строгие родители, – признается Брэн, когда я соскакиваю с лавки, выполнив упражнения. – Мой отец – фанат футбола. В нем вся его жизнь, буквально.

Он следит за тем, что я ем и пью. Мы даже наняли диетолога, который раз в неделю приезжает к нам домой с новым планом питания. С семи лет у меня личный тренер.

Похоже на оживший кошмар. Представить себе не могу, чтобы мой отец отслеживал, сколько токсинов попадает в мое тело. Их так много, что он бы просто не успевал считать. Единственное, где он по-настоящему проявляет твердость, – это полеты. Но как бы меня ни напрягало то, что мне закрыт доступ к кабине пилота, я понимаю, что это, скорее всего, в большей степени связано с одним судебным процессом, с которым папе пришлось разбираться некоторое время назад. Один из летчиков-испытателей «Атлантик Эвиэйшн» погиб, и расследование выявило злоупотребление спиртным. С тех пор отец очень строг в отношении алкоголя и летной работы.

– Это жесть, – участливо говорю я.

Брэн пожимает плечами.

– Футбол – мой билет в лучшую жизнь. Эта жертва того стоит. К тому же твое тело – твой храм, верно?

Я беру полотенце и вытираю вспотевшую шею.

– Нет, мужик, – с ухмылкой отвечаю я. – Мое тело – это игровая площадка. Хотя нет, подожди. Это парк развлечений. Истонленд. Девчонки сбегаются отовсюду, чтобы на собственном опыте испытать сумасшедшие поездки на аттракционах Истонленда.

Мэтис ржет.

– Ройал, ты всегда такой самоуверенный засранец?

– Всегда! – подтверждает Паш с другого конца тренажерного зала.

– Серьезно, это чертовски бесит, – вмешивается другой товарищ по команде, Престон.

– Они просто завидуют, – объясняю я Мэтису. – Особенно Престон.

Затем театральным шепотом добавляю:

– Бедняга все еще девственник. Только ш-ш-ш, никому не говори.

Престон показывает мне средний палец.

– Да пошел ты, Ройал! Это же неправда.

– Тебе нечего стыдиться, – снисходительным тоном говорю я, наслаждаясь тем, как краснеет его лицо. Престона легко подколоть. – Кто-то же должен обменяться кольцами невинности с дебютантками.

Мы перебрасываемся шутками и пошлостями до конца тренировки, и пусть это весело, я все равно расстроен тем, что сегодня мы только поднимали тяжести. Я бы с удовольствием выплеснул немного агрессии на грунте, но тренер уделяет нашей физической подготовке внимания не меньше, чем полевым упражнениям.

Быстро приняв душ, я переодеваюсь в школьную форму и марширую по школе в единственно возможном направлении – к шкафчику Хартли Райт.

Первое, что я вижу возле него, – это задница Хартли. Ну, почти. Она стоит на цыпочках, пытаясь что-то достать с верхней полки. Ее юбка приподнялась, обнажая голое бедро.

А она не укорачивает свою юбку. Все остальные девчонки в «Асторе» подворачивают юбки настолько, насколько это может стерпеть Берингер. Хартли же демонстрирует ее подлинную длину – до колен.

– Давай достану, – предлагаю я.

Она испуганно вздрагивает и ударяется головой о нижнюю полку.

– Ой! – вскрикивает Хартли. – Черт бы тебя побрал, Ройал!

Я усмехаюсь, а она потирает голову.

– Прости, просто хотел помочь. – Я подаюсь вперед и достаю учебник, за которым она тянулась. – Кстати, может, не стоит складывать вещи на самую верхнюю полку, если ты такая коротышка?

Хартли сердито смотрит на меня.

– Я не коротышка.

– Да неужели? – Я выгибаю бровь, глядя на нее сверху вниз.

– Да, неужели, – настаивает она на своем. – У меня просто нестандартные вертикальные пропорции.

– Ну ладно, давай будем называть это так. – Я передаю ей учебник, а потом роюсь в своем рюкзаке. – Кстати, раз уж я такой потрясающий и любезный…

– Никто не говорил, что ты потрясающий или любезный, – перебивает меня Хартли.

Я не обращаю на нее внимания.

– Я сделал для тебя копии своих конспектов по математике. Ты ведь начинаешь сегодня, верно?

Хартли медленно кивает и, глядя на меня с подозрением, берет конспекты.

– Это очень… мило с твоей стороны.

У меня такое чувство, что она скорее ударит себя, чем сделает мне комплимент, и от этой мысли на моем лице появляется широченная улыбка.

– Всегда пожалуйста.

– Я не сказала «спасибо».

– Ты сказала, что я потрясающий…

– Этого я тоже не говорила.

– …что почти то же самое, что «спасибо». – Я придвигаюсь ближе и глажу ее по голове. Она отталкивает мою руку. – Так что всегда пожалуйста. Кстати, вчера вечером я заезжал к тебе домой и…

– Ты что? – взвизгивает Хартли.

– Я заезжал к тебе домой. – Я пристально смотрю на нее. – Это что, запрещено?

– Кто открыл дверь? – требовательным тоном спрашивает она. – Моя сестра? Как она выглядела?

Как она выглядела? Хартли ведет себя так, будто там не живет.

– Не знаю. Дверь открыла твоя мама, а когда я спросил, дома ли ты, она сказала «нет» и захлопнула дверь прямо у меня перед носом. Как это понимать?

– Моя мама не самый приятный в мире человек, – со смирением в голосе отвечает Хартли.

– Да ну?

В коридоре начинает собираться народ. Я замечаю, что в пяти шагах от нас притаились Фелисити и парочка ее подружек. Судя по их виду, им очень интересно, о чем я разговариваю с Хартли. Я слегка разворачиваюсь на месте, чтобы загородить им обзор.