Отвергнутый
Шрифт:
С хриплым криком я толкаю Никсона и вытаскиваю пистолет из кобуры, пристегнутой к его груди, под курткой.
Дрожащими движениями я направляю пистолет на Текса и кричу.
— Ты ублюдок!
Феникс замер, когда Текс поднял голову, его лицо превратилось в маску смятения и крови.
— Мо...
— Нет! — моя рука дрожала, когда я прижимала дуло пистолета к его мускулистой груди. — Как ты мог?
— Мо, это не то место, чтобы...
Он вздрогнул и облизнул губы, когда я сильнее прижала пистолет к его телу.
—
Текс побледнел, его рот открылся, потом закрылся, потом снова открылся.
— Мо, я не был уверен в этом. Я не...
— Заткнись! — взвыла я, сильнее прижимая к нему пистолет. — Ты не можешь говорить. Ты не получаешь удовольствия от извинений, и я чертовски уверена, что не прощу тебя, ни сейчас, ни когда-либо. С. Нами. Покончено. — я хотела нажать на курок. Хотела, чтобы ему было так же больно, как и мне, но не могла. Мое сердце не позволяло сжать палец. Вместо этого пистолет выпал из моих рук и со стуком упал на пол. — Уйдите с дороги.
Текс и Феникс расступились.
Я прошла сквозь них, высоко подняв голову. К черту его, к черту их всех! С меня хватит.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
Насилие порождает еще больше насилия. Всегда.
Феникс
Каждый мускул в теле Текса был напряжен в ожидании, начать действовать.
Мне потребовалась вся моя сила, чтобы удержать его на месте и не дать ему побежать за ней. Я ненавидел, что все шло так хорошо, почти так же сильно, как и боялся обратного.
— Ну. — брови Луки удивленно взлетели вверх. — Было интересно.
— Мне жаль. — пробормотал Текс.
Чейз выругался, с отвращением покачав головой.
— Мне нет.
— Текс. — рявкнул Лука. — Ты должен попрощаться с мужчинами. Никсон, как Босс ты должен пойти с ним и Чейз, ты выглядишь ужасно, тебе лучше не выходить.
— Не стал бы, даже если бы пришлось. — Чейз сверкнул глазами. — Кроме того, ты мне не Босс.
— Думаю, я говорю за Боссов везде, когда говорю... спасибо Богу. — прошипел Лука.
Чейз закатил глаза и пошел в противоположном направлении.
Я подтолкнул Текса вперед.
Никсон обнял Текса за плечи и схватил его за голову, притягивая к себе, когда он заговорил приглушенным голосом.
Да, Текс был ходячим мертвецом.
— Итак... — Лука вытащил сигару и покатал ее между пальцами. — Игра. — он сунул сигару в рот. — Сет.
— Матч? — я предложил ему спичечный коробок.
Лука взял спички и усмехнулся, сигара все еще торчала.
— Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
— Что сделано, то сделано.
— Еще нет. — его
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
Даже если вы бессердечны — одна частичка все еще бьется в вашей груди. Раздражает, мягко говоря.
Текс
Я сделал всевозможные движения.
Попрощался с мужчинами, пожал им руки, взял сигары и выпивку, смеялся так, словно мне было все равно, разговаривал, будто меня на самом деле не волновало, расстреляют их или нет.
Все это было ложью.
Потому что моему сердцу не было все равно.
Мое сердце больше не существовало. Я уже отдал его. Я пообещал себе, сделать это по-настоящему, и именно так я и сделал.Только шутка заключалась во мне.
Я отдал ей все, зная, что пути назад нет. Зная, что в тот момент, в ее комнате, я наконец-то позволил себе в последний раз почувствовать, каково это — быть любимым.
Как только мы закончили, я понял, что все кончено.
Я знал, что в будущем меня ждет не любовь всей моей жизни, а брак по расчету с незнакомой девушкой, которая вернет Семью Камписи в надежные круги.
Власть — все было о власти. Являться частью Мафии, все равно что играть в шахматы, где не знаешь, ферзь ты или пешка, пока не станет слишком поздно, пока не проиграешь всю партию или не выиграешь.
Я не был уверен, что одержу победу.
Но уверенный в возможности попробовать.
— Эй. — Би подошла ко мне и коснулась моей руки. — Думаешь, мы сможем поговорить?
— Да. — хрипло сказал я. — Давай выйдем на задний двор.
Я взял ее за руку и повел на задний двор. Вечер был холодный, но Никсон включил обогреватели на случай, если мужчины захотят выйти на улицу и покурить.
— Так. — она стояла под обогревателем, скрестив руки на груди. — Ты мой брат.
Моя улыбка была вымученной. У меня не было никакой связи с этой девушкой, никаких воспоминаний о ней, она была чужой, но я бы умер за нее. Абсолютное безумие, охватившее меня при мысли о ее безопасности, даже не было логичным. Я просто знал, что убью за нее, не задумываясь.
— Это я и есть.
— Ты высокий.
— В детстве ел много шпината. — пошутил я.
Она щелкнула пальцами.
— Верно, я никогда не любила овощи, всегда скармливала их собаке.
— Вот почему ты меньше меня.
Она усмехнулась.
— Да, это не имеет никакого отношения к тому, что я девочка.
— Девушка. — поправил я. — Ты уже совсем взрослая.
— Ты...? — она пожевала нижнюю губу и сделала неуверенный шаг вперед, стуча каблуками по дереву. — Ты вообще меня помнишь?
Я вздохнул, почесывая затылок.
— К тому времени, как ты родилась, меня уже давно не было, Би. Мне жаль.
Ее брови на мгновение нахмурились.
— Да, мне тоже. Неплохо с кем-нибудь общаться.