Отверженный VIII: Шапка Мономаха
Шрифт:
И шансов этих, действительно, было немного. Как вариант — можно было попробовать разрубить моим уникальным клинком купол. Понятно, что англичанин его хорошо усилил, но Великий артефакт даже в руках слабого мага остаётся Великим артефактом. Поэтому вполне можно было попробовать. А там за куполом сразу уйти в сдвиг. Ну или не сразу, а добежав до того места, где не было блокировщиков пространственной магии. Артефакты контроля использования магии в Лондоне вполне могли находиться на каждом углу, но блокировщики вряд ли — слишком уж это накладно, да и не имеет смысла.
Однако в случае
— Или, может, разойдёмся миром? — неожиданно предложил англичанин. — Положи меч на землю и уходи. Я уберу купол.
— Вы меня обманете, — сказал я.
— Обману, — согласился англичанин. — Ты ведь знаешь, что пока ты жив, я не смогу полноценно владеть мечом?
— Знаю.
— Значит, ты понимаешь, что эту проблему мне надо как-то решать, и решение здесь может быть лишь одно.
«Понимаю, не дурак, — подумал я. — Только зачем ты мне предложил положить меч и уйти? Неужели я похож на идиота? Зачем ты, вообще, со мной разговариваешь?»
Ответы на свои мысленные вопросы я получил почти сразу, резко почувствовав слабость и головокружение; мне стало не хватать воздуха, казалось, я вот-вот потеряю сознание. Хитрый англичанин отвлекал меня разговорами, а сам в это время накладывал какое-то сильное заклятие. Или его накладывал на меня кто-то из его помощников — так или иначе, силы мои быстро таяли. Но прежде чем упасть, я собрал остаток этих сил и сделал несколько рубящих ударов мечом перед собой, а затем прокрутился вокруг своей оси, продолжая размахивать клинком.
Казалось, я должен был, отдав этим движениям остатки сил, рухнуть, но этого не произошло — наоборот, мне стало немного легче. По тому, как искрился и «горел» вокруг меня воздух, я понял, что Кусанаги-но цуруги очищает окружающее меня пространство от магического воздействия. И очищает очень хорошо, так как примерно через тридцать секунд, в течение которых я крутился как угорелый и размахивал мечом, мне стало намного легче.
— Неплохо, очень даже неплохо, — похвалил меня англичанин. — Но всё равно тебе не поможет. Лишь продлит твои мучения.
— А это мы ещё посмотрим, — со злостью сказал я, на всякий случай продолжая размахивать мечом.
— Посмотрим, — согласился англичанин. — Точнее, я посмотрю. Ты, к сожалению, многого не увидишь. Хотя на самом деле, я не хочу тебя убивать. Конечно, за то, что ты здесь натворил, даже убить мало, но ты принёс мне то, чего мне так не хватало. За это я прощаю тебе разгром. Я бы тебя даже отпустил. Честно. Забрал меч и отпустил. Но вот тот нюанс, о котором мы ранее говорили, не даёт мне этого сделать.
Англичанин поднял руки и начал накладывать какое-то заклятие.
— А можно задать Вам вопрос? — крикнул я, сбивая ему концентрацию неожиданным обращением.
Противник нахмурился, но тем не менее сказал:
— Хорошо. Задавай.
—
— Она не здесь, но она жива, — ответил англичанин. — Я её даже отпущу сегодня. Может быть. Положи меч к моим ногам, и я даю тебе слово, что отпущу её. В этом я тебя точно не обману. Мне нет никакого смысла её держать, когда меч мастера станет моим.
— Я, конечно, хочу спасти сестру Милы, но не такой ценой. Да и солгавшему однажды веры не будет уже никогда.
— Тогда погибнете все: ты, она и её муж, — сказал англичанин и опять поднял руки.
— Погодите! — крикнул я. — У меня остался ещё один вопрос! Вы и есть тот самый Гарри, про которого рассказывала бабушка? Вы тот неудачник, который не поумнел за сто лет?
Впервые за всё время нашего разговора на лице англичанина отобразилась настоящая сильная эмоция — гримаса ярости.
— Щенок! — процедил он сквозь зубы, и я почувствовал невероятную злость, исходящую от врага, и просто зашкаливающую ненависть.
Сила этих эмоций оказалась настолько велика, что мой клинок не просто засветился, он вспыхнул так, что глазам стало больно, а рукоять обожгла мне ладонь. Видимо, ранее внешне спокойного англичанина меч не воспринимал как большую угрозу, но теперь всё изменилось. Очень удачно я разозлил этого Гарри, хоть и сделал это совершенно случайно.
Действовать надо было быстро, и я, не раздумывая, рубанул мечом землю перед собой. В этот раз разлом получился просто гигантским — начавшись у моих ног небольшой канавкой, уже метров через десять он достигал в глубину два человеческих роста. Англичанин опять попытался остановить разлом, но в этот раз у него получилось не так хорошо. Трещина в земле хоть и сузилась, но дошла до противника, заставив его отскочить в сторону.
И тут же в меня полетело то, что оторвало Тойво руку. Я так и не понял, что это было — очень уж быстро эти штуки летали. Больше всего они походили на фаерболы, начинённые какой-то дополнительной сверхубойной начинкой. И их было много, очень много, англичанин выпускал эти штуки с какой-то невероятной скоростью. И хоть меч это всё отражал, я понимал, что долго так не продержусь, ведь в любой момент на помощь противнику могли прийти его товарищи.
«Сейчас или никогда», — подумал я и опять ударил мечом по земле, направив новый разлом в сторону англичанина, и как только тот на этот разлом отвлёкся, я со всех ног помчался к куполу.
Добежал быстро и с разбега, не снижая скорости, рубанул клинком по белой матовой поверхности. Раздался оглушительный грохот, по инерции я сильно впечатался в купол, разбил в кровь лицо, упал на землю и принялся наблюдать, как стена купола, словно большая яичная скорлупа, пошла трещинами и обвалилась. Не вся, конечно, а лишь кусок на месте удара меча — шириной в пять-шесть метров и высотой в три. Но этого было более чем достаточно.
Я быстро вскочил на ноги, выпрыгнул за пределы купола и… наткнулся на Тойво. Он был весь в крови, на месте оторванной руки была свежая рана, наспех им самим залеченная. Полноценно восстановить себе руку даже такой сильный лекарь, как Тойво, быстро не мог, тем более в таких условиях.