Ответ Империи

Измеров Олег Васильевич

Самое главное, сказал он себе, понять, что это все просто машина, и по отношению к нему она безразлична, а лишь действует, как заведена, и по умолчанию в любой, даже самой демократичной стране подобные машины заведены искать виновных — для того их и создавали волею народов. Поэтому в любом случае нельзя допускать в себе чувства вины — это может привести если не к прямому самооговору, то к показаниям против себя.

Впрочем, наша обычная жизнь в нашей реальности в этом плане мало чем отличается. От всех нас, получавших паспорт с гербом СССР, постоянно требуют чувства вины. Нам доказывают, что наш труд в советское время был ненужным и бессмысленным, наше общество — преступным, нашу страну —

обреченной. Не поддавайтесь этому. Идите в Большую Несознанку. Вы ни в чем не виновны, вы не обижали ни один народ в мире, ваш труд был трудом для народа, а не какого-то там "режима", вы прожили жизнь не святым, но порядочным человеком, и то, что вы сделали в этой жизни, было очень нужно другим людям. Не признавайте того, что "весь цивилизованный мир" обязательно использует против вас, ваших близких и друзей, против людей разных национальностей, которых за рубежом зовут одним словом — Русские. Если даже на изломе эпох, доводилось соглашаться с обвинениями в "проклятом прошлом" — не подписывайтесь под этим, угораздило подписаться — откажитесь.

— Пройдите.

Их было двое, один шел сбоку, другой позади. Однако Виктора так и не обыскивали; из этого можно было предположить, что человек с паспортом РФ к опасным преступникам сам по себе не относится. Остается выяснить, почему они ищут человека с телефоном стандарта GSM, и это скоро станет ясным. И тогда, в сквере, они ловили человека с телефоном стандарта GSM, человека странного вида, и, как сказал мужик из автобуса — со странными способностями. И сиреневая девушка оказалась ложной целью. Кого же они тут ловят и за что?

— Мы у кабинета. Хорошо, — это в гарнитуру рации. Хэндз-фри.

— Заходите, пожалуйста, — раздался из-за двери женский голос.

Виктор переступил порог. Из-за стола приподнялась женщина: это была Светлана Викторовна, та самая, которая заходила к нему в кооператив осваивать методы бизнес-анализа.

"Так вот отчего Иван на бумажке писал! Он знал!"

— Здравствуйте, — сказала она. — Вы просили почистить плащ: оставьте его на вешалке, к утру его вам принесут.

— Здравствуйте… простите…

— Семиходова — это моя настоящая фамилия. Звание — майор, если интересует. Присаживатесь.

Виктор повесил плащ и сел на стул. Встретить женщину, тем более уже знакомую до этого, он никак не ожидал. "Видимо, на неожиданность и рассчитано. И на психологию."

— Чтобы не томить вас неизвестностью, — продолжала майор Семиходова, — вы участник ПЗС, программы защиты свидетелей покушения на жизнь нескольких человек. Пока — свидетелей. Скажу сразу: предлагать вам сделку — мы вам закроем глаза на два паспорта, вы нам расскажете то-то и то-то — я не собираюсь. Дешевый прием, да и вы на это не пойдете. Тем более, что у вас есть смягчающие обстоятельства — безвыходность положения, отсутствие документов и средств к существованию, сложность объяснения того, откуда вы и как здесь очутились. Вас не удивляет, что я вам это подсказываю?

— Нет.

— Зачем вы включили мобильный телефон?

— Подать сигнал.

— Кому?

— Вам.

— Вы хотели, чтобы вас задержали?

— Да. По той же причине предъявил российский паспорт. Прошу занести это в протокол допроса.

— А почему не обратились в пункт реабилитации? Вы не могли не слышать.

— Слушайте, — возразил Виктор, — я здесь человек новый. Откуда я знаю, может, в этих пунктах бомжей на донорские органы разбирают.

— Минуточку, — сказала Светлана Викторовна и нажала кнопку селектора.

— Паша! Составь записку на Боротаева — создать хорошее впечатление о пунктах реабилитации. Пусть писатели подключатся, киношники и прочее. Чей вопрос? А совесть гражданина у тебя чей вопрос? Другое дело.

— Ну вот, — продолжила она после некоторой

паузы, — это действительно наша недоработка, спасибо, что помогли обратить на это внимание. Вы просили занести в протокол, что подали сигнал мобильным телефоном?

— Да.

— Это зафиксируют, но у нас пока не допрос. Сейчас поздно, как свидетеля, вас допросят завтра, если в этом будет необходимость. Тем более, что как свидетель покушения, вы мало что сможете рассказать. Сейчас важно обеспечить вашу безопасность. Инга Лацман призналась, что выполняла задание ЦРУ — склонить вас к выезду из СССР или организовать ваше похищение. Вы знали об этом?

— Нет. А после того, как Мозинцев на своей квартире стал угрожать мне оружием, я стал искать способ связи с вами и придумал историю с миной.

"Вообще интересно", отметил Виктор про себя, "значит, по покушению я свидетель, а как же шпионаж, незаконное хранение огнестрела, мошенничество? Я что, по этим преступлениям не свидетель? А, черт! Да все очень просто — Инга с перепугу согласилась сотрудничать. Вот что значит "пока свидетель покушения". А дальше? В чем моя роль в этой игре и как надолго?"

— Ну что ж, поговорить об этом у нас еще возможность будет, а пока вас отведут в убежище. Это номер в ведомственной гостинице на территории комплекса. С вами будут наши сотрудники, для безопасности. Ужин занесут в номер. На вашу работу уже сообщили, что вы подпадаете под ПЗС, так что неприятностей не будет. Еще одно: силой в убежище никто не держит, но… Рассчитываю, что жить вы еще хотите.

— Намек понял.

— Вот и отлично.

Она что-то набрала на клаве, и тут же в комнату вошли двое — со стороны можно было подумать, что Светлана управляла им по сети. Качками они отнюдь не выглядели. Худощавые, даже чуть ниже среднего роста, жилистые. Встретишь таких на улице и внимания не обратишь.

— Анатолий Петрович и Семен Игнатьевич вас проводят.

…Номер в гостинице был одноместной девятиметровкой с небольшой застекленной лоджией. Сама гостиница располагалась не в корпусе силовых ведомств, что косой трапецией приютился возле самого верховья Судка, возвышаясь над дачными участками желтой глухой стеной, а посреди внутреннего сквера, выходя окнами в сторону подствеченного квадратными прожекторами облисполкомовского крыла, которое днем населяли работники плана и финансов.

В номере стоял полумрак: люстра с подкрученным тиристорным регулятором на выключателе озаряла светом угасающего солнца уютный, хоть и строгий интерьер. Вместо кровати в номере стоял желто-коричневый диван, и, кроме него, для сидения по ковровому покрытию разбрелись три полумягких кресла той же расцветки. Непременные атрибуты гостиничного сервиса — гардероб, книжная полка, письменный стол c настольной лампой — у Виктора интереса не вызвали, он лишь отметил, что на столе есть телефон; зато бросились в глаза небольшой холодильник-бар и угловая тумба для желтой видеодвойки с четырнадцатидюймовым экраном. Не люкс, конечно, но и не для рядовых. Книги на полке были рассчитаны на гостей города — то-есть альбом с видами города, издания по истории, путеводители и справочники, а также набор детективчиков почитать от нечего делать, в основном зарубежных типа Чейза. Издания, которое сейчас больше всего интересовало Виктора, то-есть уголовно-процессуального кодекса с комментариями, в наличии, увы, не оказалось. Тумба под двойкой оказалась забита видеокассетами: к удивлению Виктора, это был набор, который сейчас обычно просят записать на ноут в дорогу, и который состоял из любимых советские комедий с шестидесятых по семидесятые и сериалов про "наших-там", начиная от "Вызываем огонь на себя" и кончая снятым в этой реальности "Латиноамериканским вариантом". В холодильнике оказались пакеты с фруктовыми соками, шоколадные и творожные батончики, в общем, то, чем можно было перекусить. Радиочасы наигрывали антоновскую "От печали до радости".