Ответ Империи
Шрифт:
Веничев налил себе в стакан негазированной "Брянской минеральной", проглотил залпом и продолжал:
— Через кооперативы, через государственные акции, через централизацию финансов и кредита, через участие рабочих в управлении, через изменение стиля управления и выдвижения управленцев; разными тропинками и дорогами идут наши люди к будущему, но идут они ради себя, ради семьи, соседа, родных и близких, чтобы каждый видел, как это нам же нужно, а не политическому руководству. А как назовут — пусть историки думают.
— Хм, а что же тогда нужно политическому руководству?
— То же, что и вам.
— Извините за наивный вопрос: а что же тогда, коммунизм, выходит, возможен с любого момента? И даже в нашем обществе?
— Должен быть с любого момента. Иначе какая же это теория?
— Постойте, это как же… Должна же быть какая-то сознательность, чтобы давать бесплатно…
— Да поймите же, наконец, коммунизм не в том, чтобы бесплатно давать, а в том, чтобы отнятое возвращать. По справедливости и, что важно, без лишних жертв. А бесплатность — это надо изучать, как меняется общество, мотивация людей… Впрочем, как вы заметили, троллейбусы у нас все же бесплатны и тем не менее ходят.
— А все-таки, когда можно будет распределять, ну, скажем, колбасу по потребностям?
— Когда общество сочтет это справедливым. Все экономические законы держатся на существующих в обществе понятиях о справедливости. Даже цена на свободном рынке. Обмен товарами совершается на тех условиях, которые обе стороны полагают справедливыми. Кстати, ПО у вас бесплатное есть?
— Есть, но…
— Никаких "но". Коммунизм всегда рядом, его надо просто видеть и сеять его там, где есть условия ему взойти и созреть.
Теперь за стаканом минералки потянулся уже Виктор. Вековая мечта человечества немедленно и без предоплаты — это надо было как-то пережевать и запить.
— Хм… Но тогда почему бы не открыто сказать всем, что у вас уже коммунизм?
— Да вы что! — Веничев всплеснул руками. — Наше общество еще на долгие годы вбило себе в головы миф о коммунизме, как о стране эльфов, совершенных существ, у которых между лопаток крылышки, и которые размножаются исключительно высокими духовными помыслами, оттого и в эльфийской стране сколько себе ни бери, а всего вдоволь. Людям пока что легче смириться с мыслью о недосягаемости этого эльфийского питомника, чем понять, что коммунизм ходит рядом, простой и будничный и совсем не то, о чем мечтали.
— Ну да, конечно… — протянул Виктор. — А вот еще такой вопрос: вы сказали, коммунизм возможен, с любого момента?
— Именно так.
— Даже у нас, в нашей реальности возможен? Без всякой там пролетарской революции и диктатуры пролетариата?
— Ну, это, конечно, было бы лучше всего, — согласился Веничев. — Нравственный коммунизм. Так сказать, в своем чистейшем виде, на добровольной и сознательной основе.
— К сожалению, это утопия, — вздохнул Виктор.
— Почему утопия?
— Ну и какой же мотиватор заставит наших магнатов добровольно и сознательно действовать на благо общества? Дело не только в их морали. Они ведь заложники своей системы, она так устроена, что они иначе не могут.
— Есть мотиваторы
— И какие?
— Инстинкт самосохранения. У нас ведь тоже бы шли к краху, если бы не пришел человек из будущего и не сообщил о катастрофе. И это заставило здоровую часть нашей элиты объединиться и действовать.
— То-есть нам нужен прогрессор? Который сообщит о крахе системы? А откуда мы его возьмем?
— Да у вас их много. У вас всегда хватало людей, которые живут будущим, видят будущее, видят обрывы и ловушки.
— Но их никто не слушает без артефактов.
— С артефактами и любой может. А без артефактов… Одного не послушают, другого, третьего, а вот когда таких людей много — это уже движение.
— Все равно, мне в это вариант пока совершенно не верится. Слишком уж он с нашей действительностью, знаете…
— Ну что ж, — развел руками Веничев, — будущее нас рассудит.
По трансляции раздался бой курантов на обед; по дороге в столовку они обсудили еще несколько вопросов, на взгляд Виктора, второстепенных: например, почему женщины в РФ смотрят сериалы, сможет ли быть президентом РФ общественный лидер Татарстана и почему за двадцать лет в РФ не решена проблема с разменной монетой в кассах. Впрочем, в этом мог быть какой-то важный смысл, Виктору неизвестный.
— Не заговорили ли вас сегодня? — вежливо осведомилась Светлана Викторовна, когда после обеда они, уже без Веничева, вернулись в ее кабинет.
— Не, нормально. Тем более, завтра суббота.
— В том-то и дело, что суббота. Мы хотели бы попросить вас, Виктор Сергеевич, оказать помощь в одном важном деле.
— Я весь внимание, — ответил Виктор. На душе у него немного заныло: он знал, что такие вступления предшествуют предложениям далеко не из приятных.
— Помните, вы упомянули некоего Бориса Галлахера из третьей реальности?
— Да, помню. Но вчерашний покойник на него не похож.
— Это мы поняли. Речь о другом. В Брянск приезжает его внук, Уильям Галлахер.
— Понял. Постараюсь на всякий случай на глаза не попадаться.
— Как раз наоборот. Вы должны с ним встретиться в субботу в лесу около Шибенца, якобы собирая грибы. Это агент ЦРУ, он приехал специально для встречи с вами. По легенде, сведения о встрече вам должна передать Инга.
— Еще один шпион? И что ему надо?
— Вот это и попытайтесь выяснить. Насколько он будет склонен это сообщить, естественно. Официально он американский коммерсант, изучает возможности совместного туристского бизнеса в средней полосе СССР. Экологический туризм, сбор грибов, ягод. Знаете, у них в Европе…
— Знаю. А вы не рассматриваете такой вариант, что этому внуку Галлахера надо просто убрать меня, раз вывезти не получилось?
— Ну, мы надеемся, что до этого не дойдет… Если в ЦРУ решили, что мы вас расшифровали, то вряд ли они рассчитывают, что вас отпустят на эту встречу. Вот подстраховать вас в лесу мы на сто процентов не сможем. Если боитесь, можете отказаться.
— Боюсь, — честно признался Виктор, — но отказываться не собираюсь.
— Почему так?
— Здесь меня закрыли от пули. Я должник. Кстати, так и не удалось навестить вашего сотрудника, который это сделал.