Ответный удар. Дилогия

Афанасьев Александр

В кукурузере — работал кондиционер, и я, сильно пропотев уже по дороге к машине — почувствовал, как одежд стремительно становится ледяной. Так и простыть — недолго.

— Здравия желаю…

— Ну, здорово… — полковник Иван Леонидович Красин смотрел на меня с интересом и иронией — ты, кстати, в розыске — знаешь?

— Знаю. За что?

— А ты не знаешь? Убийство мирных жителей. Наверное, как начнут разматывать — так и другое найдут. Ответишь и за себя и за того парня.

— Так надо. Поверьте.

Полковник понимающе хмыкнул

— Спрятать надо, или чо? Говори быстрее…

— Нет. Нужна помощь.

— Какая?

Я объяснил какая.

— Ты… — полковник даже слов не мог подобрать — да ты охренел совсем.

—

Другого выхода нет.

— Выхода?! П…ц! Да за такое нас всех — отсюда поганой метлой и под трибунал. Это… это звездец просто. Напасть на американцев — ты соображаешь, что говоришь?

— Соображаю.

— Нет, не соображаешь. Да это п…ц неизлечимый. Мало нам тут проблем с бородатыми — так еще и война с американцами будет.

— Не будет.

— Не будет? — скептически переспросил Красин

— Не будет. Мои гарантии…

— Кой… мне твои гарантии, не тебе похоронки писать.

— Если сомневаетесь — спросите Музыканта. Поняли? Музыканта.

— Нет, ну это п…ц какой-то. Мало того, что ты в розыске, так еще и меня под замес тянешь…

— Вы верите в то, что Аль-Малик мертв?

Полковник резко остановился — как конь на скаку

— А это тут при чем?

— При том. Так верите?

Полковник подумал, перед тем как сказать. Я напряженно ждал — если скажет, что верит, из машины можно выходить. С места его не сдвинешь.

— Нет — сказал он — не верю. Один раз ошиблись. Пока не увижу труп своими глазами — не поверю…

— И я не верю. В конвое — будет следовать тот, кто знает правду. Мы его возьмем. И выколотим все из него.

— Нет, это точно п…ц.

— Это наш единственный шанс. В Багдаде скоро состоится саммит глав государств — а мы ни хрена не продвинулись в оценке и парировании угрозы. Кстати, что-то новое есть?

Полковник махнул рукой

— Да чего там новое. Дрочат, как всегда. Мудрецы по мелкой вспашке.

— Вот то-то и оно. Они пока выложили на стол одного козыря: Аль-Малика — напомнил я — но не исключено, что есть что-то еще. Что-то, о чем мы ни сном, ни духом. Все знают на каких соплях все держится — и вы тоже. Достаточно одного взрыва — и весь регион покатится в тартарары, как это было в тринадцатом.

…

— … и никто, заметьте, никто не заинтересован в том, чтобы вываливать свое грязное белье. Все что-то скрывают, все с чем-то мирятся — а итогом будет теракт, который перевернет весь мир. Я это чувствую…

— А при чем тут американцы?

— При том, что среди них есть тоже разные люди. Кто-то готов — бросить весь регион в топку гражданской войны, целоваться в десны с любыми ваххабитами — только бы не допустить сюда нас. Вы сами помните, что было в Сирии. Кто-то — считает, что враг есть враг, и он не станет другом от того, что съест вашего недруга. Столкнем американцев лбами — много выиграем на этом…

Полковник махнул рукой

— Музыкант, говоришь?

— Он самый. Он в курсе, что я делаю.

— Ладно, поговорю. Облажаешься — лучше на глаза не попадайся. Я серьезно.

— Благодарю — я протянул руку

— Пока не за что. Давай…

Мой новый напарник — ждал меня в машине.

— Как прошло?

— Он согласился…

Американец — покачал головой

— Я думал, ты один такой псих. Оказывается, вы все такие…

— Давай, рули… — сказал я — звонить лучше не отсюда.

Ирак, Баакуба

12 июля 2019 года

Баакуба, город к северу от Багдада, почти что город-спутник, его население в последнее время резко выросло и составляет не менее семисот тысяч человек. В переводе с арамейского, языка, на котором говорил Иисус Христос Баакуба — означает «дом Якова» — но это все давно уже забыли, равно как и Иисуса Христа. Во время американской оккупации этот город был одним из наверший так называемого «суннитского» или «железного» треугольника и местом самых безумных и жестоких боев. В этом городе действовала

группа «Таухид и джихад» которую основал Абу Мусаб аз-Заркави, лидер иракской Аль-Каиды и сподвижник Осамы Бен Ладена. В окрестностях этого же города, в небольшом домике посреди апельсиновой рощи — он был выслежен и убит американской бомбой — теперь, это место поклонения, и с этим ничего нельзя сделать. Сам город типично арабский, сильно изменившийся во времена Саддама. Прямо через город — идут широченные шоссе, на которых американцы в свое время сильно нахлебались от гранатометчиков. Весь центр — застроен панельными многоэтажками, по четыре и по пять этажей, архитектура не советская и, положа руку на сердце — мне нравится гораздо больше. Все-таки хрущевки — уж совсем убогое жилье, говорить тут нечего. Окраины — частные виллы, окруженные высокими заборами из бетонных плит — и повсюду пальмы. И еще банановые деревья. Последнее — всегда производит впечатление, даже шокирует человека, выросшего в России. Помню, я только еще сюда прибыл, мы выбрались за город, и я начал собирать упавшие на землю бананы, чем вызвал неумеренное веселье иракцев из Мухабаррата. Оказывается, есть разные сорта бананов, и не все из них едят — многими откармливают скотину. Но на меня эти просто лежащие на земле бананы произвели такое впечатление, что право же… сейчас самому за себя стыдно.

Сейчас мы в Баакубе. Городе суннитского треугольника. Сидим в оживленной едальне на окраине города, здесь есть нормальные стулья и столы вместо постаментов — потому что едальня в основном обслуживает водителей из конвоев. Еда примитивная, но сытная. Здесь не подают таких диких для вкуса неподготовленного человека вещей, как например, печенье, замешанное на морской воде. Обычная еда здесь — жареное мясо, мясо качественное, потому что если будут подавать собачатину — пойдут слухи и водители станут питаться в другом месте. Мясо готовится куском или в виде фарша, если его завернуть в лепешку — будет донер, если положено в специально выпекаемую мягкую булку с полостью внутри — кофте, или турецкая пита, если фарщ на лепешке, немного припеченный — это лахмакун, если с зеленью и яйцами — это иракская пицца, которую мы и едим. Еще есть какие-то шарики из куриного фарша в курином же бульоне, не знаю, как называются, потому что не заказывал. Мы все едим пиццу и это вкусно. Ничего кроме мяса, хлеба и зелени иракцы не едят, овощи здесь не в почете, курятину тоже едят — но немного. Если у нас мясо считается дорогим удовольствием — то здесь оно доступно всем, даже почти нищим. Не знаю, почему это так…

А вот… кажется и американец. Он — тот, с кем нам надо договориться. Если договоримся — все будет. Если нет — ничего не будет. Будет, наверное, взрыв — потому что Тойота, на которой мы приехали — заминирована, заминирована качественно, взрывчатка находится внутри силовой структуры кузова, ее просто так не обнаружишь. Если американец привел с собой отряд спецназа и они попытаются действовать — я подорву машину, а потом пойду на прорыв.

Спрашиваете… я что, совсем рехнулся ездить на заминированной машине — или как? Ну, во-первых, я все-таки не каждый день на ней езжу, слава Аллаху. И мне это нравится не больше чем вам — одна случайная, попавшая не туда пуля, и вот ты уже в раю, а задница все еще дымится. Второе — с волками жить, по-волчьи выть, как говорится. Не мы устанавливаем эти дикие правила — но если с нами начинают играть именно так, мы никогда не отказываемся сесть за стол. В том числе и поэтому нас уважают на Востоке — многие опасливо называют русских «бидуна», то есть безумный, сумасшедший. Слышал одну историю, уже от ветерана… как группа советских десантников сунулась в кишлак, полностью занятый духами, чтобы чего-то там решить. Может, и чарс искали. Навстречу им вышел местный авторитет, они поговорили, а потом авторитет возьми да и скажи: мы не будем убивать тебя, шурави. Теперь я понял, ты сумасшедший. Иди с миром…