Ответный удар
Шрифт:
– Знаешь, – изрек главарь, – два раза камень, может, и не падает, зато на четвертый раз попадет. Да не в яму, нет. А вот в башку кому-нибудь – точно. И тогда не захочется упрекать добрых людей в жадности, уж ты мне поверь.
Купец выставил вспотевшие от волнения ладони в примирительном жесте.
– Ты не так понял! Это не упрек, я просто напоминаю, что пошлину мы уже заплатили. Все же должно быть честно!
– Кто и сколько мне платит, – сказал Кондрад, подходя ближе и по-хозяйски оглядывая крытые повозки, – решать только мне. Я скажу, когда хватит.
От разбойников отделилось еще несколько человек, тоже подошли ближе и взяли коней под уздцы.
– В тот раз ты платил мне за въезд, – продолжил Конрад. – А теперь – заплатишь за выезд. Приехал, уехал. Все – честно и справедливо.
– Постой, – запротестовал Экберт, – погоди!
– Хватит! – рявкнул главарь. – Или жить надоело, как тем двоим?!
Он указал остальным разбойникам на крытые фургоны.
– Распотрошить это, живо! А еще подумаю, отпустить вас или закопать живьем где-нибудь здесь.
Разбойники по двое направились к повозкам. Конрад остановился возле толстой бабы, что сидит на облучке возле Беренда, и произнес, глядя на нее:
– Слышь ты, а ну слезай.
Женщина не двинулась с места. Ее лицо приобрело такое выражение, будто смотрит на надоедливую муху, что жужжит над ухом, не переставая.
– Если бы не ты, – сказал Кондрад с ухмылкой, уже теплее, – мои лучники поснимали бы всех сопровождающих сразу. Но я люблю баб в теле, может, мы с тобой сегодня порезвимся, что скажешь? Ха-ха-ха!
Ответа он не услышал. Баба вдруг взмахнула рукой. Конраду в лицо врезался массивный кулак. Изумленный Конрад отшатнулся с разбитым в кровь носом, изумленно вытаращил глаза.
Он вскинул меч. Но женщина лихо соскочила с облучка и, оказавшись, в опасной близости, быстро его обезоружила. Меч оказался на траве, а разбойник полетел на землю, едва не ударившись головой о сосну.
С отвращением, быстрыми движениями баба принялась срывать с себя одежду. Разбойники на миг застыли с раскрытыми ртами. Но когда на солнце заблестели адамантиновые доспехи, а баба на деле оказалась закованным в металл гномом и схватила спрятанный на телеге молот на длинной рукояти, оцепенение прошло.
– Бей, круши гадов! – крикнул Тарнат в ярости. – Этот козел предложил мужеложство! Меня еще никогда так никто не оскорблял! Да я ему ноги отрежу! По самую шею!
Он еще не успел договорить, а из крытых фургонов уже выпрыгивают воины в кожаных панцирях. В руках боевые топоры и мечи, клевцы и моргенштерны. Лезвия поблескивают на солнце, словно предвещают противнику скорую, мучительную смерть.
Сидевшие подле купцов крестьяне тоже соскочили, один даже ударом кулака вырубил подошедшего слишком близко разбойника, посрывали с голов шапки, и вот это уже не чумазые крестьяне, а бывалые воины с оружием в руках.
– Тревога! – закричал кто-то из разбойников. – Хранители!!
Ему вторил другой крик, не менее отчаянный:
– К бою!
Тот, что зеленоглазый, с острыми, как у эльфов, ушами ударом сбил с ног еще одного разбойника и выхватил из-за спины секиру, что до этого момента была замаскирована тряпками. У второго, сероглазого, в руке оказался маленький арбалет, на поясе ножны с мечом, которые до этого прятал под сброшенным теперь тулупом.
Третий вообще сбросил одежду, и теперь стоит полуголый. Черные волосы растрепаны, торс покрыт густой шерстью, прям как у зверя. Глаза, как две печи, полыхают красным огнем, а изо рта торчат здоровенные, длиной в палец, клыки. Купцы таращатся, в изумлении приоткрыли рты.
– В бой! – прокричал Теонард, выпуская из арбалета болт в ближайшего разбойника. Тут же выхватил меч и набросился на следующего. – Защищайте купцов!
Обученные Страгом новобранцы атаковали. Циркач быстро подсчитал, что головорезов немного больше – на каждого воина Цитадели приходится двое.
Ударившись головой о ближайшее дерево, ворг на глазах изумленных бродяг перекинулся в громадного волка. Сброшенные портки полетели на траву, а он с громоподобным рыком бросился вперед. Тут же повалил не слишком расторопного толстяка и сомкнул челюсти на его горле.
Страг размахивает секирой, ярясь, как разбуженный посреди зимы медведь. От его ударов разбойники валятся, как тряпичные куклы.
Внезапно он остановился, тяжело дыша – увидел, как из-за деревьев с боевым кличем выбежало еще два десятка разбойников, которые, по-видимому, ждали сигнала.
– Гвоздь мне в пятку! – выругался он. – Еще пожаловали.
Вскинув над головой секиру, поединщик врубился в гущу противника, уворачиваясь и рубя, замечая, как на землю летят отсеченные руки, а также падают сраженные им враги. Краем глаза видел, как рядом рубится Теонард.
Ворга циркач из виду потерял, но слышит только громкое рычание и вопли ужаса разбойников.
Он увидел, как в сторонке мародеры навалились на закованного в доспехи Тарната, и тот исчез под их одетыми в ветошь телами.
– Тарнат! – заорал он, продолжая врубаться в гущу врагов. – Помощь нужна?
Гном с натугой поднялся, принялся бить пудовыми кулаками, а затем и махать молотом, отбрасывая нападающих с разбитыми в кровь головами. Те встают, пошатываясь, а некоторые больше не поднимаются.
– Бабушке своей предложи! – гаркнул он. – А я обойдусь!
Теонард вскинул меч, парируя удар, и тут же ответным разрубил нападавшего до пояса. Выдернул окровавленный клинок и едва успел уклониться от встречи с дубиной. Сильнейшим ударом меч едва не вырвало из рук, он изловчился и пронзил врага, загнав клинок ему чуть ниже груди.
Конец ознакомительного фрагмента.