Отягощенные злом. Разновидности зла
Шрифт:
— Хорошо, пошли…
Они поднимаются с земли. Спецназовцы уже у заграждения.
— Идем.
— Стоп. Надо оставить одного на посту. Иначе заметят при проверке.
Пуштун маленький, тощий. Взгляды останавливаются на Маге, он больше всех похож на пуштуна. В темноте не будет заметно…
— Останешься ты, — решает Борян, — надень его каску. И держи проход…
Один за другим спецназовцы проникают на территорию лагеря. Тихо — контейнеры, дорожки между ними, сетка. Никого нет, но это и нормально. Никто просто так не будет шататься по ночному лагерю. Пропадешь. Афганистан — страна чудес,
Шутка юмора…
— Здесь?
Пуштун закивал.
— Я спрашиваю — здесь…
— А. А.
— Бивень, проверь…
Бивень осторожно подкрадывается к двери. Проверяет… заперто изнутри на висячий замок, но трудно ожидать другого. Их учили вскрывать такие замки простой булавкой — в Кабуле таких замков полно…
Замок щелкает. Бивень осторожно открывает дверь…. тяжелое сопение, духота… спят, паразиты.
Показывает рукой, что чисто, и в этот момент, через всю короткую улочку вспыхивают сразу несколько фонарей.
Подствольных.
— Бросить оружие! Рожей в землю! На три — открываю огонь, два уже было!
Это — свои. И не с одной стороны, а с двух.
Приехали…
Магнитофон, спрятанный в контейнере, старательно воспроизводит звуки обычной солдатской казармы…
Чужие ботинки — у самого лица. Точнее, не ботинки, а чувяки, без задника. У них подошва из нескольких слоев кожи, очень хорошо чувствуешь, что под ногой…
Шаги.
— Что там?
— Ничего, брат, я по малой схожу и догоню…
— Догоняй… Хвала Аллаху, что руси взяли.
— Хвала Аллаху. Они никогда не будут своими в горах…
Шаркающий удаляющийся шаг… журчание… запах мочи.
— Гуфрана-кя…
Сейчас!
Темная фигура поднимается из-под присыпанного камнями одеяла…
— Шайтан!
Удар по голове — готово. Снять накидку, из чужой чалмы сделать кляп. Теперь надо переодеться. Все — до последней шмотки…
Этого — под накидку. Пусть обтекает…
Мага… черт. Если бы я начал стрелять, взяли бы обоих. Кто-то должен был остаться в живых — хотя бы для мести.
Прости, брат…
Темная фигура с автоматом тронулась дальше, догоняя спускающийся цепью небольшой отряд…
Дверь на требовательный стук с легким шипением открылась…
— Что у нас? — Офицер, тот самый, который прикидывался лесничим, там на дороге, стремительно вошел в контейнер.
— Одного не хватает.
— Что?
— Одного не хватает, господин генерал. Мы не видим его.
— Как такое может быть? Он что — ушел с контролируемой территории?
— Не может быть.
— Разрешите?
Генерал повернулся.
— Говорите, говорите.
Оператор пощелкал пальцем по жидкокристаллическому экрану.
— Вариант только один, господин генерал. Он переоделся.
— Переоделся?!
— Так точно. Подстерег одного из наших джихадистов, оглушил, связал, забрал всю одежду. И спрятал свою.
— То есть — он знает про маячок?
— Этого не может быть, — с уверенностью сказал бородатый полковник, — этого просто не может быть.
— Обычно такие слова я слышу, когда кто-то обосрался, и мы теперь в дерьме по уши, — сказал генерал, — любимое оправдание провала. Этого не может быть. Они не могли этого сделать. Это нечестно.
— Это маяк последнего поколения. Даже я не могу его найти, если не знаю, где искать.
— Мог догадаться, — сказал генерал, — в конце концов, мы не самых глупых сюда отбираем.
— Так точно.
— Мы можем его как-то отследить теперь? — Генерал смотрел на оператора.
— Вряд ли. Теперь — он один из них…
Генерал покачал головой.
— Ищите. Он должен быть одиночкой.
— Есть.
— С нами Бог.
— С нами Бог, за нами Россия, господин генерал.
Генерал повернулся и вышел на улицу. Полковник показал своему оператору кулак.
— Давай, работай. Только попробуй не найти. До завтра не найдешь — переведу в Мерв [40] , будешь там служить, пока от поноса не загнешься.
40
Мерв — известная еще с советских времен дыра. Известная поговорка: город Мерв портит нерв. Попасть туда служить считалось наказанием.
Инициатива, как всегда, поимела своего инициатора.
Сам генерал вышел на улицу, огляделся. Маленький городок — контейнеры, почти под крышу засыпанные камнями, маскировочные сетки, часовые в укрытиях, выкопанных в каменной земле и защищенных здоровенными мешками, армированными проволокой, куда входит по нескольку сот килограммов этой же каменистой земли. Совсем как горный аутпост где-нибудь в Афганистане или в персидских нагорьях. Он сам, будучи еще капитаном, строил такие посты и служил на них и даже один раз выдержал штурм, когда у него было двенадцать человек, а на него шла банда Мулло Модада, больше сотни обдолбанных боевиков…
Как же все это надоело…
Не отвечая на уставные приветствия часовых, генерал прошел к машине. Сел в нее, завел мотор — он сегодня был один, без конвоя и без охраны. Все равно большая часть этих стервецов уже поймана, остальные не сунутся к дороге. Интересно посмотреть, что будет дальше. В этой игре главное — не сдаваться. Даже когда все совсем хреново. Спецназ не сдается никогда…
Пацаны здесь были всякие. Как это и бывает. Но эта группа, кажется, была чуть лучше остальных.
Он выехал в узкий проход, образованный этими же мешками с песком и бетонными, присыпанными землей блоками. Офицер отдал честь, поднял шлагбаум. Он выехал… тут же рядом было место, где могли питаться и отдыхать «боевики»… это и в самом деле были амнистированные, вроде как их проверили там, в Афганистане, хотя как тут проверишь? Чужая душа — потемки. Просто все знали… и русские знали, и сами афганцы знали, что верность афганца нельзя купить, но можно взять в аренду. В конце концов, им здесь платили за почти то же самое, что они делали в горах, раз в пять больше, чем они могли заработать в Афганистане. Переводы они посылали домой. Здесь полностью находились на государственном коште, они числились как полицейские на переподготовке, получали по норме продукты за государственный кошт. Хотя, по сути, остались теми, кем и были.