Овечья шкура

Топильская Елена Валентиновна

— Я ей говорю — дура, кому ты со своими тумбами нужна? Ну, с ногами такими.

— А что у нее с ногами было? — уточнил Васильков.

— Некрасивые, — с непередаваемым апломбом заявила наша малолетняя дива. — Толстые. Во-от такие, — показала она обхват Зининых ножек. — Да она вообще как тумба была.

— А чего ж ты ей предлагала вместе клиентов ловить? — удивился неискушенный Васильков, и Галя снисходительно пояснила:

— Так это ж две большие разницы. Клиентам один… этот… Ну, в общем, один хрен. А так просто, за бесплатно, кто ж позарится. Надо ж выглядеть…

Ясно было, что себя Галя полагала эталоном женской привлекательности.

И в доказательство задрала свою худосочную ножку в спущенном чулке:

— Я ей говорю: вот у меня ноги, так ноги. А она наврала, что парню ноги понравились.

— А как вообще Зина выглядела? — догадалась я задать важный вопрос.

— Ну… Она такая была… Мясистая, ножки-тумбочки. Волосья, правда, ничего, такие светлые… Она их как распустит… В общем. Ничего.

Мы с Коленькой обменялись быстрыми взглядами: Зина вполне вписывалась в излюбленный тип нашего маньяка — светлые длинные волосы, плотная фигура, полные ножки. И еще становилось ясно, что для него не имеет значения степень ухоженности девушки, он одинаково клюет на домашних девочек и на грязных шалав. Кто же он такой, этот извращенец?

— Галя, Зина его описывала? — вернулись мы к теме допроса.

— А? Ну да. Говорила. Высокий, говорила, клевый, обалденный.

Мы с Коленькой опять переглянулись. Понятное дело, даже если бы он был горбатым уродом с одним стеклянным глазом, Зинка все равно расписала бы его подруге, как принца Дезире.

Мы побились со свидетельницей еще полчаса, но никаких примет, кроме пресловутого “высокий, клевый, обалденный”, так и не получили. Ни возраста, ни комплекции, ни цвета глаз, ни одежды. Ни даже того, где именно и при каких обстоятельствах он подцепил Зинку. Галя только сказала, что на следующий день ее бедная подруга, надев дареные колготки (между прочим, телесного цвета), отправилась туда же, на вещевой рынок, якобы на свидание с кавалером. И больше не возвращалась.

— А чего, правда, кто-то был? — удивлялась она, поняв из наших с Васильковым недомолвок, что ее подруга не случайно попала в лапы собственной смерти. — А я-то думала, Зинка брешет. Колготки на рынке сперла, и сочинила про мужика…

Спросив для порядка, не была ли Зина Коровина завсегдатаем лесопарка на васильковской территории, и получив отрицательный ответ, мы отпустили свидетельницу, которая, впрочем, не хотела уходить, всеми силами старалась задержаться у меня в кабинете, поскольку, во-первых, не все еще рассмотрела, а во-вторых, явно надеялась на угощение. Пришлось напоить ее чаем-с печеньем из одноразового стаканчика. После ее ухода выяснилось, что у Коленьки пропала зажигалка, неосторожно положенная им на край стола, а у меня — помада с полочки перед зеркалом. Ну да ладно.

Подсчитав потери, мы тем не менее решили, что баланс в нашу пользу. Снова выскочила станция метро “Звездная”, и из безнадежного на первый взгляд случая, без каких-либо доказательств, начала вырисовываться перспективная история с указанием на мужчину, подарившего колготки из уже знакомой нам партии. Итак, маньяк шьется на вещевом рынке и имеет доступ к товару, которым торгует фирма “Олимпия”.

— Коленька, может, попатрулировать по рынку с девицами из Курортного района? — предложила я. — Вдруг они его узнают?

— Тогда уж логичнее с Людой патрулировать, — возразил Коленька, но я не согласилась.

— Люда нам нужна для опознания. Если она его увидит на рынке, нам нечем будет его привязывать по Вараксину.

Коленька вынужден был уступить.

— Ладно, съезжу я тогда в пикет на “Звездной”, — сказал он. — Надо что-то делать с этим вещевым рынком; пусть нам местная милиция помогает. В конце концов, как говорил наш главный врач в наркодиспансере, под лежачий камень портвейн не течет.

— Коленька, съезди лучше в мединституты, — взмолилась я. — Поговори с деканатами по приметам; мы же имеем приметы студента, который приставал к девицам на пляже. Знаем, что зовут Саша и фамилия простая; вдруг ты его там выловишь, в институте?

Коленька с сомнением покачал головой. Я его понимала: у нас в городе не один медицинский институт. Разъезжать по ним в поисках мифического студента Саши с простой фамилией и серьгой в губе — все равно что искать иголку в стоге сена. Не говоря уже о том, что искомый студент может быть давным-давно отчислен. Но почему-то всегда надеешься, что именно на этот раз тебе повезет и, проверяя восемьсот сорок три адреса, ты наткнешься на нужного человека уже во втором, а не в восемьсот сорок третьем, как это обычно бывает.

— Ладно, — решился Васильков, — но сначала в пикет. Одно другому не помешает. Только если я поеду по институтам, быстро меня не жди.

Я пошутила насчет бронебойного васильковского обаяния, благодаря которому работницы деканатов для него в лепешку расшибутся; мы с ним договорились, что пока он просиживает в институтах, я обзвоню девушек по заявлениям из Курортного района и поуговариваю их принять участие в патрулировании на вещевом рынке.

Коленька уже совсем собрался уходить, когда ко мне в кабинет нагрянул наш зональный из городской прокуратуры — Андрей Иванович Будкин, проверять приостановленные дела. Вообще-то Андрей Иванович озарял своим присутствием подведомственные ему районы крайне редко, только если в этих районах намечался какой-нибудь юбилей или похороны — и соответственно, маячила приятная перспектива того, что гостю на халяву нальют рюмочку и еще дадут закусить.

Я поломала голову, что привлекло нашего зонального в район на этот раз, и вспомнила, что зампрокурора по общему надзору, кстати — однокашник Будкина, сегодня собирался отмечать внеочередной классный чин. Но не в час же дня начинать злоупотреблять?

Однако Андрей Иванович, похоже, собрался убедить своего однокашника не медлить. Бросив переутомившийся взгляд на приостановленные дела, услужливо разложенные мной перед его носом, он кисло сообщил, что дел больше, чем он рассчитывал, поэтому он просит меня подготовить сводную таблицу с указанием номера дела, краткой фабулы, даты возбуждения, даты и причины приостановления, а также номеров розыскных дел в тех случаях, когда обвиняемый скрылся от следствия.

Это была серьезная работа, означавшая, что остаток дня я просижу за таблицей и на телефоне, выясняя у милиции номера розыскных дел. А учитывая, что в разгар рабочего дня опера тоже не сидят на месте, а сломя голову носятся по городу и стекаются в РУВД только к началу вечерней сходки, мне предстояло долго унижаться перед начальниками, чтобы те залезли в сейфы к своим подчиненным или в свои учеты и подняли номера розыскных дел…

Андрей Иванович между тем сообщил, что будет ждать результатов моей работы в кабинете заместителя прокурора района по общему надзору, и собрался отбыть, как вдруг, к моему удивлению, опер Васильков выдвинулся на первый план, пожал Будкину руку и представился, а потом, совершенно невпопад, но очень радушно предложил нашему зональному: