Озабоченный
Шрифт:
– Они у тебя с пятнадцатого июня вырисовываются, должен привыкнуть, - посмеялась глумливо, но продолжила серьёзно. – Настька меня ищет, следовало ожидать. Верка тьфу, плюнуть и растереть, Настька её как куклу пользует – силы толику влила, кровью обменялись, - в воспитанницы скорей всего взяла. Но сама она – это серьёзно. Где только столкнулись, ума не приложу.
– Верка в Москве вообще-то должна быть, - заметил я.
– Так и Настька там. Там в принципе у них, у ведьм, конклав. Много их там живёт. Организоваться как-то пытались… возможно, удалось. Давно не интересовалась, лет сто, наверное. Или двести, не задумывалась
– Стой! – остановил я разглагольствования, как мне представлялось, не по теме. – Конкретно, что делать. Я погибну – ты за мной пойдёшь прицепом.
– Шантаж? – удивилась старуха-мумия, причём, как мне почудилось, довольно. – Ученик набирается опыта?
– Фигопыта, мумия сыпучая, я тебя, змею подколодную, предупреждаю…
– Да-да, я в курсе. Тебя, типа, не станет и я тогда кончусь. Смешно, Митрофан. Но обелять посмертие не стану. Более того, соглашусь с шантажом – самой боязно. Потому как известны одни лишь легенды о жизни после смерти, никакой, как ты выражаешься, конкретики. Стать призраком – один из вариантов, и он сильно не прельщает – очень им несладко существуется. Ладно, слушай…
– Ладно, - зацепился я, - от богини любви и согласия Лады происходит? – произношение этих слов меня не взволновало и не покоробило.
– Не твоего ума дело, - жёстко обломила старуха. – Тебе надо Настьку первому найти, пока она обо мне в мужском теле не догадалась. Для ведьмы это сложно представить, ни с какого боку подобное не укладывается, но если логика к тому приведёт, то всё возможно, пусть и невероятным по всем законам кажется.
– Когда найдёшь, бей первым. Бей насмерть, о морали не думай. Она тебя, поверь, не пожалеет. Только защита у неё мощная, в амулетах запрятана. Поэтому готовь свою вторую суть, мужскую. Как можно быстрее научись пользоваться одним только Ян – твой накопитель позволяет. Настька такого точно не ожидает. И это всё, что могу тебе подсказать…
– Погодь! Ты о защитных амулетах упомянула…
– Сделай, я не против. Хоть всех своих близких обвешай. Жемчуг, янтарь, лунный камень… алмаз тоже неплох. Наговор сочинишь, ты в этом поднаторел, я, как обычно, переведу… а вот с силой Ян сложнее, сам думай. Всё, занимайся, я удаляюсь… да! ты когда в нежить превращаешься, это тоже для ведьмы неожиданно. Но боец в таком состоянии ты для неё слабый. Для людишек супермен, считай, а для ведьмы на один зубок… если заметит, конечно, а почуять она может. Будь осторожен.
Я вскочил, сжимая зубы от злости – стерва эта старушенция, на своих условиях общается, сука, млин… но ничего не поделаешь. Недоговаривает, нехорошая женщина, даже несмотря на опасность, скотина. Про опасность она не преувеличивает, я чувствую, интуиция буквально вопит… и не только от Настьки исходит…
Что ж, позавчера Вера обо мне второй раз услышала, поэтому явится однозначно, вопрос, когда и куда. Пока поразмыслит, посоветуется с Настькой, своей, вероятно, наставницей и придёт ко мне. Домой? В школу? На улице подловит, якобы случайно? Все возможно. Необходимо заняться защитой для своих женщин и себя. Потренировать Ян… как-то. Надо приступать, вчера ещё пора было.
Что женщина будет носить постоянно, не снимая? На ум пришёл только один предмет – нательный крестик. Думать о нём было несколько неприятно, но терпимо, поэтому, не откладывая мысль в долгий ящик, взял пару непросроченных карт моей ведьмочки – оставшихся наличных на это дело не хватит – и направился в ювелирный. До закрытия час, пешком пройдусь, успеваю.
Тепло. Бульвар с лавочками и старушками, редкие мамаши с колясками, молодая яркая зелень кругом, желтки одуванчиков россыпью, цвет сирени брызгами. Иду, не спеша. Холодок по спине ползёт, тревога по жилам льётся, чую, сейчас догонит… лихорадочно выстраиваю линию поведения, одновременно слегка погружаясь «я спокоен. Я совершенно расслаблен…». Так и не придя к окончательному решению, слышу сзади стук каблуков, и меня окликает удивлённо-радостный Веркин голос:
– Пётр, это вы?
Я неспешно оборачиваюсь, делая растерянное лицо, которое постепенно меняется на недоуменное.
– Вера? Да вас не узнать, вы такая красивая стали! А как помолодели! – получилось, тут же укорил себя, неестественно.
– Пётр! Как вам не совестно говорить такое девушке! – явно кокетничала она. – Значит, раньше я была страшной и старой?
– Что вы, я совсем не то имел в виду… - смутился я. – Просто сейчас по сравнению с прошлым летом… я поражён до глубины души. А это… ну… моё э-э-э… влияние?
– Ваше, ваше, - усмехнулась она, подойдя ко мне почти вплотную. – И, по-моему, мы были на ты. Правда, Петя?
– произнося последние два слова, глядела прямо в мои удивлённые зенки. По телу прошелестел студёный ветер.
– Правда… - медленно ответил я полу-замороженным языком. – А что это со мной…
– Ничего особенного, - ответила она и коснулась пальцем моего лба.
Разряд, очень напоминающий молнию – перед внутренним взором возникала яркая вспышка, прострелившая тело сверху вниз, - пробил от макушки до пальцев ног, и я почувствовал, что шевелиться мне крайне тяжело. Всё соответствовало описаниям, которые дали мне женщины. И следующее действо, принюхивание к волосам, прошло в точности по их описаниям. Разве что ни нагибаться, ни на цыпочки вставать ей, высокой девушке на каблуках, не пришлось.
– Вот это запах! – прокомментировала она восхищённо. – Ты её съел, что ли? Говори.
– Кого? – искренне удивился я.
Язык двигался удивительно легко, отвечать красивой девушке хотелось. Не так сильно, как Катришке во время действия волос Афродиты, но всё же значительно. Но речь я контролировал чётко. Наверное, из-за предварительной медитации… а может нет. Ничерта я не знаю! Митрофанушка, недоросль – не зря меня старуха обзывает, в точку…
– Ладу. Ведьму, с которой ты общался… но это шутка. Говори, где и когда с ней сближался, где она сейчас, как с ней связаться. Отвечай.
– Ни с какой Ладой, ни с какой ведьмой я не встречался…
– Разве? – перебила она, приподняв бровь, - а с Елизаветой? Вот с этой. – Одним слитным движением вытащила из сумочки цветное фото моей старушенции в самом рассвете сил – как в паспорте; карточку ловко выхватила, как ковбой револьвер.
– Точно! – я искренне обрадовался. – Это же Елизавета Юрьевна, знахарка! Никакая она не ведьма, а лекарка! Она меня от склероза вылечила летом. Век ей благодарен буду, свечку за здравие каждую неделю ставлю, молюсь за неё. Дом у неё за городом, сейчас вспомню, где…