Озеро скорби
Шрифт:
— Мистер Брейзил, меня зовут Лайам Уард: я детектив.
Брейзил кивнул, очевидно, не желая тратить дыхание на ответ, поскольку каждая унция кислорода была драгоценна. Уард продолжил:
— Я здесь, чтобы рассказать вам, что два дня назад рабочие в Лугнабронском болоте обнаружили тело человека. Я с прискорбием сообщаю вам, что по снимкам зубов оно было опознано как тело вашего брата Дэнни.
Брейзил ничего не сказал и закрыл глаза, изо всех сил сосредотачиваясь на каждом вздохе. Казалось, он уже собирался заговорить, как вдруг его согнуло в яростном
— Я также с сожалением сообщаю, что смерть вашего брата, похоже, не была несчастным случаем. Мне придется задать вам несколько вопросов. Я могу сделать это сейчас, если вы готовы. Если нет, я могу прийти позже.
— Что вы хотите знать? — просипел Доминик Брейзил. — Он ушел. Мы думали, отправился в Австралию, — голос мужчины был похож на звук заводной игрушки, у которой кончался завод. Его рука все еще лежала на предплечье жены, но она осторожно отодвинулась и потерла то место, где он слишком сильно сжал ее. Была ли эта хватка просто рефлексом, спазмой, или они так общались?
— Когда последний раз вы видели вашего брата, мистер Брейзил?
Он на мгновение задумался.
— Это было в канун Иванова дня, но год… какой это был год?
— Завтра будет двадцать шесть лет тому назад, — напомнила ему жена.
— Вы говорите, вы думали, что он уехал. Вы когда-нибудь получали от него весточки с тех пор, как он покинул дом?
Доминик Брейзил слегка покачал головой.
— И никто не беспокоился о том, что он не поддерживал связь с семьей?
— Он иногда бывал ужасно упрямый.
— Почему он захотел уехать?
— Здесь ему не было места, а болото он ненавидел.
— Я так понимаю, он играл в хоккей за Оффали, но был травмирован?
Брейзил кивнул.
— После того удара в голову он больше не мог играть. У него начались ужасные головные боли. Вот тогда он и стал говорить об Австралии.
— Как он набрал денег, чтобы поехать в Австралию?
— У него же была премия. — Судя по лицу Брейзила, он считал, что все слышали о премии.
— За клад, что они нашли в болоте, — пояснила Тереза. — Это было вознаграждение нашедшему.
— Вы не возражаете, если я спрошу сколько?
— Двадцать тысяч… фунтов, по-тогдашнему.
Уард попытался представить себе пару парней из Борд на Мона с такими деньгами.
— Вы поровну разделили деньги?
— Я выкупил его долю фермы. На Австралию ему бы хватило.
— И никто не думал, что странно, что он никогда не писал? Никто не пытался найти его?
— А зачем, если он не хотел, чтобы его нашли?
Уард слегка опешил. Тереза
— С кем он дружил? Кого-нибудь из мастерской вы можете вспомнить?
— Никогда с ними особо не водился. У него была пара приятелей из хоккейной команды, но когда он перестал играть, они разошлись. Единственное, о чем он по-настоящему заботился, это были пчелы.
— Пчелы?
— Он держал ульи на холме. Часами там торчал. Тереза Брейзил резко встала и вышла из комнаты.
— А девушки? Дэнни увлекался кем-нибудь? Брейзил покачал головой, не тратя дыхания.
— У него были споры с кем-нибудь? На работе, например? Вы говорили, он разошелся с какими-то хоккеистами?
Брейзил опять покачал головой и ни слова не произнес. Он разразился еще одним яростным приступом кашля, и на этот раз рядом с ним не было Терезы, чтобы помочь, пока приступ не прошел. Уард ощущал беспомощность, наблюдая, как человек терзается, и знал, что больше он сегодня ничего от Доминика Брейзила не добьется. Он вернется, когда они осознают, что произошло. Каждый раз, когда он сообщал семье ужасные новости, было одно и то же — потерпевшие никогда не могли представить себе, что у кого-то могли быть причины убить их родственника. Можно подумать, причина тут имела какое-то значение. Уард подождал, пока кашель Брейзила не затих, а затем поднялся и сказал:
— Тогда я пойду. У меня, возможно, будут еще вопросы через несколько дней.
Доминик Брейзил с посеревшим лицом кивнул опять.
Уард обнаружил миссис Брейзил на кухне. Она вернулась к готовке, с яростной напряженностью соскабливая с моркови кожуру.
— Извините, миссис Брейзил. У вас случайно нет фотографии Дэнни? Это могло бы помочь нам в расследовании.
Она безучастно на него посмотрела, словно никогда раньше его не видела, а затем, похоже, все же вышла из транса.
— Конечно. Я сейчас поищу.
Тереза оставила его и ушла по коридору. Через приоткрытую дверь Уард видел, как она вошла в спальню, и услышал, как она роется, вероятно, на дне гардероба. Вернулась она с потрепанным картонным чемоданом.
— Если что-то вообще есть, то только здесь.
Она щелкнула замками, и перед детективом появилась куча цветных фотоснимков и старинных портретов, собрание семейной истории, женщин в корсетах и усатых мужчин в поношенных воскресных костюмах, мертвого ребенка в коляске. Он смотрел из-за ее плеча, как она роется в сваленных в кучу свидетельствах их давно забытых триумфов и трагедий.
— Семья моего мужа никогда много не фотографировалась, а когда Дэнни… — она на мгновение остановилась. — А когда Дэнни исчез, его мать бросила те немногие его фотографии, что у нее были, в огонь. У нее нет больше сына, сказала она.
Тереза Брейзил отвернулась, по-видимому, расстроенная воспоминанием. В воображении Уарда портрет решительного молодого человека на поблекшем цветном фото завис на пару секунд на фоне оранжевого света торфяного огня, а затем свернулся и рассыпался в пепел.