Озеро теней
Шрифт:
Ника резко пробуждается, не сразу поняв, что произошло. Она ещё находилась во власти ночного кошмара и её окутывали пугающие мысли, одна хуже другой. Странная и ясная догадка сильно встревожила её, но она не успела сообразить, ощутив резкий запах гари. Когда она окончательно очнулась ото сна, то услышала удаляющийся смех, и треск огня. Помимо неприятного запаха серы и бензина, она начала осматриваться, и поняла, что никто не смог зайти в домик, поскольку дверь она крепко прикрыла кроватью и за это её решили подпалить. Сомнений не оставалось, чьих это рук дело, она принялась отодвигать тяжёлую железную кровать и вынимать доску, которая подпирала дверь, но было поздно. Всю стену, как и сам выход, поглотил огонь. Вскоре весь домик наполнился едким дымом, и она стала кашлять. Через дверь не выбраться, вся надежда оставалась на узкое окно. Она бросилась к нему и стала выламывать стекло, при этом сильно царапая руки. Но выбора не оставалось, огонь быстро перебросился на крышу и раздался неприятный треск, ещё немного и он рухнет. Из последних сил она расправлялась с окном, когда она выбила достаточное количества стекла, то стянула с себя куртку и застелила ею низ подоконника, чтобы ещё сильнее не порезаться. С трудом, но она смогла выбраться и успела
Поднявшись, она потёрла руки, заметив на них запёкшуюся кровь, она здорово порезала их, когда выламывала стекло. Поднявшись, она взглянула на свою одежду, полностью пропахшую дымом и всю в саже. Но это не страшно, в этом странном городе её увидят лишь единицы.
Она побрела домой улицами, стороной обходя центр. Каждый раз она осматривалась, прислушивалась к каждому шороху, боясь встретиться с Артуром или Денисом. Парни желали её смерти, и она чувствовала себя в опасности, понимая, что одной ей с ними не справиться. Где тот Изгой с его жаждой её защитить? Его не было тогда, когда они потянули её к мосту и тогда, когда попытались поджечь. Все его слова ложь и она не собирается следовать его советам. Он только и может следить за ней. Он бесполезен. Она почувствовала, что сильно разозлилась на Адриана и решила, что ни за что не станет общаться с ним, больше не последует его советам, и вообще будет обходить его стороной.
Домой она вернулась к обеду, и на пороге её встретил Аристарх Георгиевич. Он выглядел слегка задумчивым и был занят резьбой по дереву. Заметив Нику, он лишь криво усмехнулся и принялся дальше работать.
– Всё ищешь себе приключений? – спросил он, когда Ника раздражённо прошла мимо него. Она была настолько взбудоражена, что в ответ лишь нагрубила ему. – Попридержи язык, я, возможно, единственный, кто не заинтересован в твоей смерти, – резко ответил он. – Ну, почти. Ещё и Изгой.
– Я не хочу о нём слышать, – Ника присела на ступеньки, и обняла колени. – Вся его помощь только на словах. И вообще, что значит, вы не хотите меня убить? Что это за город? Да я буду жаловаться! Только я вернусь домой и… – она не договорила, поскольку старик разразился смехом, он отложил свою работу и продолжил хохотать, кладя свои руки на живот. – Что смешного? – разозлилась Ника и резко поднялась на ноги. – Я говорю правду. Что за сумасшедший дом? Почему этот город удерживает меня силой?! И все пытаются убить! Наверняка мои родители уже ищут меня, они найдут и каждый получит по заслугам! – но старик продолжал хохотать, отчего Ника церемонно топнула ногой и скрылась в доме, при этом сильно хлопнув дверью. Она забежала в комнату и начала расхаживать по ней, пытаясь хоть немного успокоиться. Но чем больше она погружалась в свои мысли, тем больше заводилась. Открыв шкаф, она замерла, поскольку увидела одну и ту же одежду, тот самый костюм, что был на ней в тот роковой вечер. Она осмотрела себя, и она была так же одета. На кофте вырисовывались кровавые пятна. Чувствуя приступ тошноты, она резко хлопнула дверь и бросилась на кровать, пряча свое лицо в подушках. И лишь сейчас она вспомнила свой сон.
А что если тогда она разбилась? Вдруг, это всё ненастоящее? Она умерла и теперь её мозг воспроизводит эту реальность? Или ещё хуже и она в мире мёртвых….
От подобных предположений по телу девушки прошёлся нервный холодок. Она лежала неподвижно, поддаваясь отчаянью и услышала лёгкие шаги, от пришедшего веяло холодом. Она резко обернулась, но в комнате было пусто, лишь на подоконнике, рядом с фотографией семьи, лежал квадратный конверт.
– Кто здесь? – спросила она, однако в комнате царила тишина, следов присутствия больше не наблюдалась. Поднявшись, она подошла к конверту и взяла его в руки. Бумага была тонкой, тёмно-синего цвета и от прикосновений девушки она неприятно шуршала. Раскрыв его, Ника вытянула фотографию, на которой была изображена она. Обычное фото, где она сидит на скамейке и будто бы улыбается в камеру, а в правом углу чёрная полоса. Перевернув фотографию, Ника прочла следующее: «Я знаю, ты почти прозрела. Тебе никто не говорит правду, а мир будто бы ополчился на тебя. Но ты можешь всё узнать, приходи. Ты знаешь, где меня искать. Я буду ждать тебя. С.».
Она смотрела на фотографию и вспоминала Артура, то, как он бросился в воду, то, как он обозлился после на неё. Нет, она должна пойти, должна узнать правду, возможно, так она сможет понять странности, происходящие в окружающем мире.
Глава 7
Утро выдалось пасмурным и холодным, небо затянуло пеленой черноты, однако дождя не было. Мрачность погоды отразилась и на настроении Ники. Укутавшись потеплее в куртку, она отправилась за дом и подошла к автомобилю, где на окне была прикреплена маленькая записка. Ника сорвала её и прочитала следующие строки: «Не ходи туда. Ты должна остерегаться Смерти». Девушка почувствовала прилив раздражения и скомкала записку. Изгой вызывал в ней лишь негативные эмоции и она не хотела, чтобы он оставлял ей эти бессмысленные записки, к тому же в них он не давал ей конкретной информации. И если он хотел, чтобы она не пошла, надо было сказать ей об этом лично. Довольствуясь своими выводами, она залезла в машину и отправилась в центр города. Проезжая мост она заметила Артура, который при виде автомобиля начал махать руками и кричать ей что-то невразумительное, но девушка не остановилась. Она объехала парня и двинулась дальше, лишив его даже возможности догнать её.
Дом старухи выглядел ещё мрачнее и пугал её ещё больше. Но она была уверена в том, что нуждается
Только она подошла к дому, как двери открылись. Женщина лишь кивнула и позвала её внутрь. На её костлявой руке болталась нитка жемчуга. Сегодня она была одета в праздничное чёрное платье, шлейф которого тянулся по полу и создавал вокруг неприятный шум. Внутри дом был поистине большим, Нике показалось, что она перенеслась в совершенно иное время. Но внутри так же было холодно и мрачно. Старинная мебель стояла чуть ли не на каждом углу, причём она смотрелась очень старой и казалась выдернутой из другой эпохи.
После длинного коридора, где вдоль стену украшали устрашающие рисунки разнообразных смертей, они подошли к лестнице, обогнули её и попали в просторный зал, посередине которого тянулся длинный стол. Доминика не видела, где он заканчивался, ей казалось, будто бы он ушёл в пустоту.
– Предлагаю перекусить, наверняка ты очень голодна, – механически произнесла женщина, предлагая девушке присесть за крайний громоздкий стул. Она подвинула его, и Ника покорно села, чувствуя, что не в силах противостоять ей. Она терялась, забывая, зачем пришла сюда. Старуха похлопала и в зале появилась служанка. Что-то пугало в её виде Нику, но она не могла понять что, будто бы разум и вовсе отключился. Она отдала ей распоряжение и служанка удалилась.
В обеденном зале царил холод, и на Доминику обрушилась настоящая тоска. Пожилая женщина пожелала ей приятного аппетита и удалилась, и на какой-то момент девушка смогла почувствовать ощутимое облегчение. Но длилось это недолго. В зале царила поистине мёртвая тишина, слышно было её неровное дыхание, волнение, стук сердца. Оно билось медленно, затем стук увеличивался, будто бы за ней кто-то гнался, затем темп замедлялся и снова увеличивался с ещё большей скоростью. Её руки дрожали и холодели, она пыталась согреть их в карманах кофты, но не получалось, вскоре дрожь захватила всё её тело. Она смотрела вдаль зала, но конца, как было уже сказано, не было видно, и вдалеке часть стола поглощала тьма, она пугала. Казалось, будто там обитает сам страх и ужас, и он вот-вот набросится на несчастную.
Ника не знала, сколько времени прошло, но ей казалось, будто бы минуты превратились в настоящую вечность и она уже никогда не покинет этого ужасного дома. Она попыталась отодвинуть стул, но всё было безрезультатно, он не поддался, словно бы отрезав ей пути к отступлению. Вдалеке раздались шаги, и они постепенно приближались. Шаги были неестественными для человека, тяжёлые и громкие, будто бы по полу стучали палками. Некто двигался к ней. Помимо странных шагов добавились и другие звуки, звяканье и звон, будто бы теперь палки ударялись и друг о друга. Вскоре шаги оказались за Никой, но она не могла взглянуть на того, кто пришёл, ей мешала спинка стула, к тому же она была плотно посажена к столу и практически обездвижена. Некто обошёл её и протянул огромный серебряный поднос, накрытой серой полукруглой крышкой. Ника узнала в незнакомке служанку, которой старуха отдавала распоряжение. Только сейчас она выглядела иначе. Ника внимательнее всматривалась в женщину. У неё были седые растрёпанные, в разные стороны, волосы, которые завязывались узлом из простого кусочка белой ткани. На ней было чёрное классическое платьице и белый фартук, который местами был испорчен грязными пятнами. Она была неестественно худа, а её кожа носила мертвецки-синий оттенок. В её впалых глазах поселилась настоящая пустота и застарелый ужас, она двигалась, как кукла и все её движения были отточенными. Внутренний голос стал звучать ещё громче в её голове, он призывал: «Смотри внимательнее». Ника продолжала бесцеремонно осматривать служанку, пока та снимала крышку и разлаживала перед гостьей обед. Постепенно её кожа стала бледнеть, и Доминика заметила, как она мерцает и просвечивается, а ей будто бы видится скелет, настоящий, как на картинках. На нём, почему-то, совершенно отсутствуют мышцы или остальные составляющие части строения человеческого тела. Лишь скелет, обтянутый мерцающей кожей. От увиденного по коже девушки прошёлся ледяной холод, и она резко подалась назад, пытаясь покинуть стул, однако он не двигался, будто бы её приковали к этому месту. Ника принялась кричать, пытаться залезть под стол, но все попытки были тщетны. Служанка не обращала внимания на зовы о помощи Ники, она выполняла работу рутинно и нудно, а когда Ника снова попыталась залезть под стол, позволила себе оттолкнуть её на стул и уложить на ноги белую салфетку. Ничего не сказав, служанка склонила голову и ушла, оставив Нику наедине с собственным страхом.
Доминика продолжала звать на помощь, пытаться позвать старуху, но никто не приходил. Она взглянула на стол перед собой, где были представлены угощения. В глубокой белой тарелке, со странными рисунками рогатых существ, находился томатный суп, с плавающими там кусками мяса. На второе были макароны и две круглые котлеты, всё это заливалось томатным соусом, а для питья предоставлялся бокал с некой прозрачной жидкостью. Ника начала кричать в пустоту о том, что она не голодна и не желает есть, однако никто её не отпускал. Внезапно, её будто бы подменили. Впервые за столько времени, она вспомнила о еде. Она стала ощущать её приятный запах, суп так и манил, а макароны казались очень аппетитными. Она ощутила, как в действительности проголодалась и вспомнила, что ела только в первый день приезда, в остальное время каждый раз, она будто бы пропадала и забывала об этом напрочь. Взяв приборы, она принялась с жадностью поглощать пищу, наслаждаясь каждым кусочком, каждой ложкой. Суп был острым и приятным на вкус, он радовал своей насыщенностью. Макароны были мягкими, а соус придавал особую пикантность. Котлеты радовали своей свежестью. А странная жидкость напоминала напиток, такой, который она пила как-то в детстве, она наслаждалась каждым глотком и будто бы погружалась в приятные воспоминания. Когда с едой было покончено, она ощутила приятную слабость, её стало клонить в сон. Откинувшись на спинку стула, она зевнула и услышала привычные шаги. Служанка молча убрала посуду и скрылась, в этот момент, Ника поняла, что стул её больше не держит. Она боролась с сонливостью и заставила себя подняться. Где-то в мыслях уставший разум пытался убедить её в том, что ей нельзя тут спать. Она ощущала опасность, но сон окутывал её сильней.