Ожерелье и тыква
Шрифт:
– Понятно. Я сразу подумал, что вы не просто служанка.
– Я дальняя родственница господина Взя. Шесть месяцев назад мои родители умерли, и дядюшка Вэй взял меня сюда, чтобы я помогала ему на постоялом дворе. А сегодня все служанки так расстроены из-за того, что случилось…
Она налила в чашку чай, грациозно и непринужденно придержав свободной рукой спадающий рукав. Теперь, внимательно разглядев девушку при свете свечей, судья отметил, что ее привлекательность – не только в красоте. В ней чувствовалось неуловимое, не поддающееся объяснению обаяние. Судья сел за стол и словно
– У вас такая чудесная старомодная баня. Я встретил там одного своего знакомого, некоего господина Лана. Давно он у вас остановился?
– Две недели назад, господин. Но господин Лан часто бывает у нас. Да это и понятно – ведь здесь, в городе, у него своя лавка, он торгует шелком. Господин Лап – очень богатый человек, и в пути его всегда сопровождают не меньше восьми помощников и телохранителей.
Они занимают лучшие комнаты на нижнем этаже. – Девушка расставила на столе кушанья, и судья взялся за палочки.
– Я слышал, как на набережной господин Вэй говорил, будто злосчастный учетчик украл у него двадцать серебряных монет.
Девушка фыркнула:
– Скорее всего, эти деньги существуют лишь в воображении моего дядюшки, господин! Он надеется, что власти возместят ему ущерб. Тай Мин не был вором, господин! Он был простым, хорошим парнем. Зачем грабители так ужасно мучили его? Тай никогда не носил с собой много денег.
– Боюсь, его терзали просто от злости. Очевидно, решили, что, будучи учетчиком, бедняга носит деньги при себе. Вы хорошо его знали?
– О да, мы часто вместе гуляли по реке, ездили на рыбалку. Тай родился и вырос здесь, знал каждый уголок и каждый изгиб реки.
– Вы были… вы дружили с ним?
Девушка негромко рассмеялась и покачала головой:
– Тай Мин ценил мое общество только потому, что я довольно ловко управляюсь с лодкой. Если бы не это, он вряд ли вообще обратил бы на меня внимание, поскольку был целиком поглощен… – Она умолкла и прикусила губу, потом, пожав плечами, призналась: – Ладно, раз уж бедный Тай все равно умер, не будет вреда, если я все вам расскажу. Видите ли, учетчик был по уши влюблен в мою тетку.
– В вашу тетку? Но она, должно быть, гораздо старше него!
– Так и есть! Думаю, лет на десять. Но между ними ничего не было, господин! Он обожал ее на расстоянии. А она и вовсе не замечала беднягу и в конце концов сбежала с другим, как вы, наверное, уже слышали.
– Вы догадываетесь, кто этот человек?
Девушка решительно покачала головкой:
– Моя тетка вела себя очень хитро – я и не представляла, что она может быть неверна мужу. Когда дядя сказал, что она бросила его ради кого-то другого, я едва поверила своим ушам. Тетя всегда казалась такой спокойной, доброй женщиной… Она была куда приятнее дядюшки Вэя. – Девушка бросила на судью полный признательности взгляд и слегка улыбнулась. – С вами так легко разговаривать, господин! Наверное, потому, что вы доктор.
Услышав последнюю фразу, судья почувствовал необъяснимое раздражение и задал первый же вопрос, что пришел ему на ум:
– Если учетчик питал такие чувства к вашей тетке, то, полагаю, после ее побега с другим он пребывал в глубоком отчаянии?
– Нет, Тай совсем не выглядел расстроенным. – Девушка задумчиво провела рукой по волосам. – Теперь, когда вы сказали, мне это кажется довольно странным.
Судья Ди вскинул брови:
– Вы уверены? Столь длительную платоническую привязанность человек обычно переживает глубже, чем мимолетную страсть.
– Вы совершенно правы! Один раз я даже слышала, как Тай что-то напевал, занимаясь подсчетом выручки.
Судья медленно жевал овощную приправу. Госпоже Вэй вполне удалось ввести племянника в заблуждение. Учетчик, несомненно, был ее поклонником. Она вышла из дому одна и направилась в деревню, помеченную красным на карте, найденной потом в рукаве погибшего Тай Мина. Любовники договорились, что учетчик последует за своей избранницей чуть позже. Однако по дороге его убили грабители. Должно быть, госпожа Вэй до сих пор тщетно дожидается его в деревне Десяти Ли. Все эти умозаключения следует сообщить начальнику стражи Сю, чтобы он передал их в управу соседнего уезда. Нет никаких причин сомневаться, что Тай Мин пал жертвой грабителей, но дело может оказаться не столь простым, как представляется на первый взгляд.
– Что? Вы что-то сказали?
– Я спросила: вы, наверное, приехали сюда к пациенту?
– Нет, я приехал отдыхать. Собирался порыбачить. Не расскажете ли вы мне, где рыба покладистее?
– У меня есть предложение получше! Я сама могу отвезти вас вверх по реке на своей лодке. Сегодня мне придется помогать служанкам, но завтра утром я буду свободна.
– Благодарю, это очень любезно с вашей стороны. Посмотрим только, какая будет погода. Кстати, как вас зовут?
– Лист Папоротника, господин.
– Хорошо, Лист Папоротника, не буду больше отвлекать вас от дела. Я вам глубоко признателен.
Судья с аппетитом поужинал. Покончив с едой, он неторопливо выпил чашку крепкого чая и откинулся на спинку кресла, ощущая во всем теле приятную истому. В комнате этажом ниже кто-то играл на цитре. Нежная, чуть слышная мелодия разносилась по притихшему постоялому двору. Некоторое время судья прислушивался —мотив показался ему смутно знакомым. Но вот музыка смолкла, и он выпрямился в кресле.
Теперь судья не сомневался, что его недоверие к начальнику стражи Сю и его побуждениям объясняется усталостью от слишком долгого путешествия по лесу. Впечатления стороннего человека об обстановке в городе вполне могли вызывать у начальника стражи искренний интерес. Что же до того, с какой тщательностью Сю позаботился о его новых документах, судья прекрасно знал, насколько чиновники но особым поручениям склонны придавать подобным вопросам сверхважное значение. Он и сам грешил подобным педантизмом. Судья улыбнулся и подошел к столику у стены. Открыв лакированный ящичек, где хранились письменные принадлежности, он выбрал лист дорогой красной бумаги, сложил его и разделил на шесть продолговатых полосок, затем окунул в тушечницу кисть и крупными иероглифами написал на этих импровизированных визитных листках свое новое имя: «Доктор Лян Му». Положив листки в рукав, судья прихватил меч и тыквенную бутыль и спустился по лестнице. Ему захотелось осмотреть город.