Ожог от зеркала
Шрифт:
– Ты собираешься это окропить? – спросил Грач.
– Именно, – ответил Лизо.
– Это опасно, цветный. На таком расстоянии... Если они отведут удар, ты можешь попасть под нечто схожее.
– Я буду осторожен, – сухо улыбнулся Лизо.
– Стоит ли так рисковать? Очень далеко для атаки. Чтобы мериться удачей...
– Я хочу убить эту тварь. – Губы Лизо изогнулись в гримасе ярости. – Размазать. Уничтожить. Раздавить.
– А если он...
– Хватит. – Лизо ударил по столу ладонью. Потом проколол стило палец и добавил
– Это уже как татуировка, – сказал Грач.
– Тем более, – ответил Лизо. Стило хрустнуло, переламываясь в его пальцах, вынутым из щепоти огнём валч сжёг обломки и ночную бабочку. Затем щедро окропил краской оба рисунка и сложил их так, что оборотная сторона оказалась снаружи.
Грач молча наблюдал за этой процедурой.
Перелёт прошёл тяжело. После первых часов эйфории, когда вокруг развернулась морская гладь и стало ясно, что преследователи окончательно их потеряли, начались будни. Холодный ветер, оседающая на бортах соль, использование конденсирующейся влаги для питья и умывания, теснота на перегруженных лодках. Снующие вокруг чайки, намокшие рули, белые гривы облаков и пронзительные блики солнца.
Дважды они еле выбрались из сумятицы штормовых волн, дважды их замечали с рыбачьих шхун, один из разбойников упал за борт, и его еле втащили обратно. Согревающий порошок расходовали по щепотке, до рези в глазах всматривались в небо в надежде заметить где-то рыскающих стрелков... Даже над морем можно было уйти от стрелка, разделив лодки. Опасались патрулей Чернигова, ближайшего северного княжества, но, видимо, так далеко они не залетали. Тем более не приходилось ожидать тверитян либо новгородцев.
Они шли над морем, вдоль дикого татарского Крыма, то и дело теряя из виду береговую полосу, ориентируясь на далёкие вершины гор. Ханство не жаловало чужаков, и подходить ближе не рисковали. Конечно, в экстренном случае пришлось бы высаживаться, но живописные скалы и деревушки, во множестве раскиданные по побережью, вполне могли обернуться резнёй. Крымчане и славяне друг друга не любили.
Приходилось идти без швартовки, без твёрдой земли под ногами, и через пару дней морская гладь восторгов уже не вызывала. По счастью, ни единой ошибки с зёрнами школяры не допустили – рядовые разбойнички так и не узнали, насколько близко был шанс булькнуть в сумятицу прибрежных волн и добираться вплавь к «гостеприимному» татарскому берегу. Столь длинный маршрут был на пределе возможностей лодок.
Когда больше половины морского пути было пройдено и вдали показалась изъеденная ветрами гора Димерджи, неожиданно налетел ветер. Тучи наползали странно, сразу со всех сторон, а лёгкий поначалу бриз, закручиваясь в кольцо, становился всё сильнее.
– Может, к берегу? – неуверенно спросил стоявший у руля Флейта. Никита отрицательно помотал головой. Ольга на соседней лодке расчёсывала волосы – весталки так набирали силу и вдруг отложила гребень. Что-то её встревожило. На берегу, сопровождая путешественников, гарцевали татарские всадники. Ветер меж тем быстро крепчал. Вдали послышались наползающие раскаты грома; гроза быстро приближалась.
– Рановато для такой погоды, – заметил низкорослый бродяга. Он хаживал на баркасах вокруг Крыма и был сейчас в роли лоцмана.
– Я чувствую магию. Я чувствую магию, Тарас! – Ольга почти кричала, через воду её плохо было слышно. – Это не просто гроза. Она нас убьёт!
Тарас молча кивнул. Он и сам уже почувствовал, что тучи на ясном небе собираются неспроста. Ветер так и ходил по кругу, несмотря на высокую скорость лодок. Складывалось впечатление, что непосредственно вокруг них зарождается ураган.
– Может, всё-таки к берегу? – крикнула Уля. Она находилась на одной лодке с Никитой и Флейтой.
– Можем усилить, – непонятно сказал Тарас, но Уля замолчала.
Чернота сгущалась. День как будто обернулся ночью, крайняя лодка, не удержав рули, едва не черпнула бортом.
– Что делать будешь, кудесник? Это магистрат нас так обложил? – Растрёпанные косички Хвоща колыхались по ветру, как праздничные ленточки.
– Или магистрат, или валчи, – хмуро ответил Тарас.
Ветер быстро усиливался. Пошёл дождь. Вдали сверкнула первая молния.
– Нужна жертва, – сказала Ольга. – Лучше всего девушка.
– Ты с ума сошла, сестра! – крикнул Тарас.
– Иначе всем будет очень плохо, – просто сказала Ольга.
Уля с ужасом посмотрела на Никиту. Тот молча обнял её за плечи, прикрывая собой.
– Найди другое решение, – крикнул Тарас. – Ты же по погоде спец.
– Ты сумеешь правильно ударить ножом? – спросила Ольга.
– Я сумею. Но делать этого не буду, – жёстко сказал Тарас. – Поворачивай к берегу. Может, прорвёмся.
– Погоди! – остановила его Ольга. – К берегу мы фрактал прорвём. На! – Она протянула ему клетку с одним из котят.
Тарас облегчённо вздохнул. Резать ягуара ему тоже не хотелось, но альтернатива... Котёнок был самкой.
Школяр быстро сжёг щепотку серого порошка, подготавливая основу, достал из ящичка специальный нож и, не глядя в глаза котёнку – храмовые ягуары свободно понимали речь человека, – достал его из клетки. Животное не сопротивлялось. Котёнка готовили защищать своих хозяев, и это был его бой.
Его смерть за весталку Ольгу.
Тарас дал Хвощу серебряную чашу и показал, как её держать. Короткий удар ножом – из маленького горла потекла кровь, глаза котёнка потускнели. Мрачный Тарас шептал слова отговора, сбрызгивая свежей кровью жертвы. Ветер как будто начал стихать. Во всяком случае, больше он не усиливался.
Казалось, жертвы хватило. Вдруг совсем рядом громыхнуло, и огромная молния вонзилась в воду в тридцати метрах от лодок. Затем ещё одна. И ещё. Один из разбойников начал креститься.