Ожог от зеркала

Доставалов Александр

С Тараса, как шелуха, слетали защитные пленки, он почувствовал, что подсекаются ноги, и тоже едва не упал, ощущая, как маленький убийца вгрызается в радужный кокон. Творение декана рассыпалось, как картон, боль плеснула под брови, будто змея уже вонзилась в тело, школяр вытянул из-за пояса дымчатый клинок и полоснул по змее сквозь собственную защиту. Последние плёнки лопнули под встречным ударом, сверкающая рунной насечкой сталь вспорола чешуйки так, как и должно стали, и чисто срезанная голова паучьим комочком скатилась в песок.

Тело гадюки шевелилось ещё долго, корчась в агонии среди жёлтых осенних игл.

Тарас остановил Никиту, что собирался растоптать останки змеи.

– Лучше не трогай.

Поднявшийся Лучник убрал за спину арбалеты – школяр не стал ему говорить, что подстрелить обычным болтом такую тварь практически невозможно, – и теперь разглядывал совсем не страшный трупик лесной гадюки.

Тарас осторожно двумя палками отбросил тельце подальше в кусты. Следом улетела змеиная голова и сами палки.

– Здесь оставаться нельзя. Меняем место.

– Что это было? – спросил поднявшийся Ярослав.

Тараса передёрнуло.

– Видишь ведь. Гадюка.

– Я серьёзно. – Ярослав и на мгновение не поверил, что лесная мелочь могла устроить такой переполох.

– Ну, в основе своей гадюка. Как каркас. А сверху плетёнка из магии.

– Я поэтому поскользнулся?

– Конечно. – Тарас не был расположен давать пространные объяснения.

– А она что, по твоему следу шла?

Тарас нехотя кивнул. Никита внимательно прислушивался к разговору. Похоже было, что понимает он ненамного больше Ярослава.

– А так её вообще нельзя убить?

– Вообще-то можно. Попасть только трудно, с неё любой удар стекает, как с утки вода. Всё мимо уйдет, а то и в обратку.

– А ты как же?

– Я сквозь защиту бил, не стал дожидаться. Тут она была обычной змейкой. Отрицательное на отрицательное.

– Не думал, что радужку так легко прогрызть, – вступил в разговор Никита.

– Декан сказал, что хватит до Стамбула, – хмуро ответил ему Тарас.

– М-да. Ещё до Старицы не доехали.

– Это были валчи? – догадалась наконец Варвара.

Тарас кивнул.

– Её наводил тот же человек, что сделал из меня зомби. По остаточному следу.

– А ты откуда знаешь?

– Ну... Мы теперь друг друга чувствуем. Побыли, как говорится, единым целым.

– Так они ещё такую же могут запустить?

Тарас отрицательно помотал головой.

– Вряд ли. Последа больше нет.

Ярослав опасливо посмотрел за кусты, в которых исчезла разрубленная змейка.

– Что значит нет? Разве твой след куда-то делся?

Тарас поморщился. Видно было, что ему хочется прекратить этот разговор.

– Не след, а послед. Это как ниточка, когда клубок разматывается. Она по нему прошла, ниточку на себя смотала, теперь пусто. Но ночевать мы всё же уйдем в другое место.

Лучник, не принимавший участия в разговоре, уже укладывал вещи.

Глава 10

Конь,

всхрапывая, бил тяжелым копытом. Вблизи его шерсть уже не казалась шелковистой, в ней попадались и свалявшиеся волоски, и мусор, и даже крохотные катышки навоза. Запах был соответствующий, конский. Никита поморщился. Ему пока не доводилось ездить верхом, он только слышал, что это не так просто, как кажется, и можно растереть, так сказать, нижние подмышки.

Столичный житель вообще не склонен к поездкам. Разве в Кашин, помолиться святым мощам. Да в Осташков-град, на чистые озера, отдохнуть, порыбачить свежей водочки. Ну, в ученый Ярославль на книжные ярмарки.

А ещё куда? В дикую Европу, где народ лимоны с деревьев жрёт? И скучно там, и неспокойно. Вместо медовухи вина кислые, вместо еды нормальной незнамо что. Как там за женщиной ухаживать, когда она за всю жизнь ни разу в бане не была? Ездили, правда, в просвещённую Грецию да к ацтекам, за океан, мотались через зельц учиться магии. Но и в этих вариантах конь столичному жителю не надобен.

Так что теперь Никита не знал, как подступиться к новому транспорту.

Конечно, ежели ты воин либо по купеческим делам, то мотаться в седле приходится изрядно. А так... Рейсовая гондола уютнее пыльных и тряских колясок. Летать быстрее. Да и вообще на дороги Великого княжества приятнее смотреть сверху, сплевывая вниз шелуху подсолнухов. Как его, почти бакалавра, угораздило заделаться всадником? Ноги натёр, ступни набил, теперь ещё задницу в порядок привести. И дальше его понесут в паланкине.

Никита наконец взгромоздился в седло, вспоминая уроки Тараса. Тот шёл рядом, поглядывал с усмешечкой, сейчас издеваться начнет. Что он там говорил... Двигаться, приподниматься, чтобы коню спину не стереть... Мол, можно холку набить, особенно если вскачь. Ну, вскачь мы пока не будем, нам бы шагом поболтаться...

Конь всхрапывал, чувствуя неумелого всадника, и косил на Никиту круглым глазом.

Грач орудовал серебряной лопаточкой, терявшейся в мощных пальцах, сноровисто раскладывая по ячейкам цветные порошки. Лизо сидел напротив, развалившись в кресле, и слушал музыку. Неожиданно Грач встрепенулся, как бы почувствовав неладное, и еле слышно выдохнул:

– Он убил ее.

Лизо открыл глаза и посмотрел на своего цветного, вопросительно приподняв тонкую бровь.

– Он убил змею, – пояснил Грач. – Этот школяр становится проблемой.

На мгновение лицо Лизо перекосилось.

– Странно. – Его голос был подчеркнуто невозмутим. – Это действительно странно. – Он привстал в кресле и вытащил из-за уха звуковой кристалл. Затем вдруг швырнул его в стену. Грач даже вздрогнул от неожиданности, а кристалл разлетелся тысячью зеркальных осколков. – Это просто чёрт знает что такое, – выругался Лизо.