Пацан. Воин. Маг. Сражайся или умри!
Шрифт:
— Это ты зря, Бугор, — негромко заметил Кабан.
— Что зря? — взвился Андрон. — Скажешь, не мухлюют? У меня на руках четыре катапульты было и командирский рог, а этот прыщ бородатый мне и говорит — а у меня золотой лучник и дождь на три хода против твоих катапульт. Шулеры!
— Может и мухлюют они в карты, тут не ведаю, — не сдавался Кабан. — Но, если в чем гномов нельзя обвинять, так это в том, что они не держат клятвы. Всегда держат.
— Они нам золото перед штурмом обещали! Где золото? Держат они! — возмутился Андрон.
— А
Андрон наморщил лоб, вспоминая.
— По-моему, нет, — произнес Димка, приоткрыв один глаз. — Дуболоб говорил, что заплатит, но не клялся.
— Вот! — поднял вверх палец Кабан. — А если бы поклялся, то отдал бы. Клятва у гномов священна. Они верят, что у нарушившего клятву борода отвалится. Это для гнома такой позор, хуже, чем смерть.
— Зря ты расстраиваешься, Андрон! — Сашка всю дорогу негромко наигрывал на лютне, замечая, как к звенящим струнам тянутся знакомые синие туманные полосы, закручиваются жгутами и словно всасываются в инструмент.
Батарейка, значит? Ну ладно, пусть тогда заряжается.
— Гномы не виноваты, что их алхимическая лаборатория сгорела.
Димка при этих словах зажмурился и даже всхрапнул немного, изображая глубокий сон.
— Они бы нам этой храни полное ведро отсыпали. Не срослось немного. Зато мы испытали магическое зелье в бою, эльфам уши надрали, с Кожаными Шапками побратались! Андрон, ты же сам с Дуболобом в десны целовался и клялся в вечной дружбе! А союзники нам нужны, на нас квест висит. А еще лошадок гномы нам дали, припасов в дорогу полную телегу нагрузили. Про доспехи не забывайте, — Сашка стукнул себя в окольчуженную грудь.
— Мы теперь на воинов стали похожи, а не на бродяг. А еще это… — тут он прикусил язык.
— Чего «это»? — раздраженно переспросил Андрон. Слова друга его не убедили. — Договаривай! Не нравишься ты мне сегодня, странный какой-то, на себя не похож. Где ты ночью был, а? Когда твоего товарища бородатые недомерки в карты обыгрывали?!
Сашка промолчал. Тут самому нужно сначала разобраться. А пока — нужно срочно сменить тему.
— Слышь, Кабан, а чего мы будто по пустыне едем? Зона отчуждения какая-то. Как в Чернобыле. Вон, сколько полей бурьяном заросло. Я, конечно, не агроном, но, по-моему, земля неплохая. Почему ничего не выращивают?
— Некому, — ответил Кабан с неожиданной злостью и сплюнул. — Здесь были две большие деревни, каждая домов на триста.
— Там, — он махнул рукой вправо, — и там, — взмах налево.
— Дружно жили, а какой ячмень растили! Гномы урожай скупали не торгуясь. Без хорошего ячменя — какое пиво? Грибы косой косили, а ягоды телегами вывозили… А, что говорить…
Он замолчал.
— Ну и где деревни? — Сашка приставил руку козырьком ко лбу, пытаясь разглядеть те триста домов или их остатки.
— Нет деревень, — ответил Кабан. — Жители всегда поклонялись богине Грее и богу урожая Клевану. Гадомысл
— Что? Неужели всех убили? Ебааа… — возмутился Андрон. — Две деревни по триста домов? Вот же суки!
— Кто сопротивлялся — тех убили. Кто-то успел сбежать, как моя жена. Остальных — в рудники или в солдаты. А девушек, что помоложе и покрасивее — в школу Бриллиантового Лотоса забрали.
— Что еще за школа? — спросил Андрон.
Кабан совсем поник, он даже на дорогу глядеть перестал.
— Такая школа, — негромко сказал он. — Учат девушек доставлять удовольствие мужчинам. А потом продают, как скотину, в богатые дома. Самые красивые попадают в гарем самого Гадомысла. И даже, говорят, неплохо живут там… некоторые… говорят…
Сашка понял, что они своими вопросами затронули что-то личное и очень болезненное. Вполголоса он спросил у Кабана:
— Расскажешь?
Кабан долго молчал. Молчали и остальные.
Только скрип колес, шум ветра в ветвях деревьев, к которым всё ближе подъезжал караван.
— Раз в год колдуны и гвардейцы проезжают по всем городам и деревням и собирают еще один налог для Гадомысла, они называют это «мясной налог». Выбирают девушек, которые им понравятся, конечно, самых молодых и красивых, и увозят в столицу. Я на южных воротах стоял, как раз на смену заступил и видел, что в город приехали эти, собиратели мясного налога. Бросил пост и побежал домой, чтобы предупредить сестру, спрятать её в подвал. Но не успел. Она, оказывается, на рынок пошла. Там они её и… гады!
Он замолчал, проглотил ком в горле.
— Я всегда был на хорошем счету, десять лет безупречной службы в воротной страже. Я и просил старшего тиуна, и умолял! Знаю, он бы мог освободить, выкупить мою Элинэ, если бы захотел. Но он не захотел, толстый ублюдок! Рассмеялся мне прямо в лицо и сказал:
«У тебя красивая сестра, неужели ты печалишься от того, что она, может быть, будет ублажать самого нашего Повелителя?»
Кабан замолчал.
— После этого ты и подался в разбойники? — догадался Сашка.
— Нет, — неохотно ответил Кабан. — Не после этого.
— Сначала меня перевели из воротной стражи в охрану тюрьмы. Но два выбитых зуба старшего тиуна того стоили, я думаю. А в лес я ушел после того, как мою жену колдуны ведьмой назвали и на костер потащили…
Андрон хотел что-то сказать, но передумал. И просто положил руку на плечо Кабана.
Долго все ехали молча, обдумывая услышанное. Их маленький караван начал втягиваться в приятную прохладу ягодно-грибного леса.
— Нет! — не выдержал Сашка. — Вы как хотите, а мне всё меньше нравится эта поганая Миргадия. Порядка тут нет, вот что! Дикость какая-то на каждом шагу! Я раньше думал, раз мир магии, то он такой… ну, там, рыцари благородные, мудрецы-волшебники, принцессы разные, драконы красивые и, сука, опасные. А тут…