Падди Кларк ха-ха-ха

Дойл Родди

– Совершенно верно. И может ли Томас Кларк, расстрелянный в 1916 году, жить в Клонтарфе и быть твоим дедушкой, а, Патрик Кларк?

– Да, мисс.

Я прикинулся, что внимательно рассматриваю портрет.

– Еще раз спрашиваю, Патрик Кларк: это твой дедушка?!

– Нет, мисс.

Я получил три удара по каждой руке.

Вернувшись за парту, я не смог опустить сиденье. Руки не шевелились. Джеймс О’Киф помог мне, пнув мое сиденье. Оно громко стукнуло, и я испугался, что сейчас получу от мисс Уоткинс добавки. Спрятал ладони, сев на них. Я не скрючился от боли только потому, что мисс Уоткинс не разрешала. Болело так, будто кисти рук отвалились; скоро

еще их начнет жечь. Ладони потели как ненормальные. В классе ни звука. Я посмотрел на Кевина и ухмыльнулся, но зубы у меня стучали. Лиам повернулся к Кевину, ждал его взгляда, его ухмылки.

Я любил дедушку Кларка больше, чем дедушку Финнегана. Бабушки Кларк уже не было в живых.

– Бабушка на небесах, – объяснял дедушка, – прекрасно проводит время.

Когда мы навещали дедушку Кларка или он заходил к нам, мы всегда получали по полкроны. Однажды он даже приехал на велосипеде.

Раз вечером, когда по телевизору шел «Магазин и рынок» [15] , я копался в ящиках комода. Нижний ящик был забит фотографиями, и стоило его открыть, как они падали на пол и рассыпались. Я собрал их в стопку. Сверху лежал портрет дедушки Кларка и бабушки Кларк. Сто лет мы не ездили к дедушке в гости.

15

«Магазин и рынок» (англ. Mart and Market) – ирландская телевизионная программа про сельское хозяйство.

– Пап?

– Что, сын?

– Когда мы поедем к дедушке Кларку?

Папка стал странный, как будто бы потерял что-то, потом нашел, а это оказалось совсем не нужно. Сел, вгляделся мне в лицо.

– Дедушка Кларк умер. Разве ты не помнишь?

– Нет.

Я и правда не помнил.

Папа взял меня на руки.

Руки у папы были большие, пальцы длинные, но не толстые: можно было легко нащупать косточки. Одна его рука лежала на спинке кресла, другой он держал книгу. Его ногти были чистыми. Только один грязный, а ведь у папы ногти длинней моих. На костяшках пальцев – морщины, рисунок их напоминал цемент, которым скрепляют кирпичи. Поры похожи на ямки, из каждой волосинка. Особенно густые темные волосы высовывались из-под манжет рубашки.

«Нагие и мертвые» [16] – так называлась книга. Но солдат на обложке был вполне живой и одетый в форму. Лицо его было грязным. Американский солдат.

– Про что книга?

Па посмотрел на обложку:

– Про войну.

– Хорошая?

– Хорошая. Очень хорошая.

Я кивнул на картинку с солдатом:

– Про него?

– Ага.

– И какой он?

– Пока не дочитал. Потом расскажу.

«Третья мировая война у ворот».

16

«Нагие и мертвые» (англ. The Naked and the Dead) – роман американского писателя Нормана Кингсли Мейлера, впервые опубликованный в 1948 г. Повествует о боевых действиях в ходе Филиппинской операции во Второй мировой войне.

Я покупал газету каждый будний день, чтобы папка, придя с работы, мог почитать. И в субботу тоже покупал. Деньги мне давала мама.

«Третья мировая война у ворот».

– У

ворот – это значит вот-вот придет? – спросил я у мамы.

– Наверное, так. К чему ты спрашиваешь?

– Третья мировая война вот-вот придет, – объявил я. – Вот посмотри.

Ма прочла заголовок и отмахнулась:

– Ой, ну это ж газета. Журналисты вечно преувеличивают.

– А мы участвовать будем?

– Нет.

– А почему нет?

– Потому что войны не будет.

– А ты жила во Вторую мировую войну? – полюбопытствовал я.

– Жила, конечно.

Ма варила обед и напускала на себя вид «уйди-я-занята».

– И как оно?

– Не так уж и плохо, – пожала плечами ма. – Разочарую тебя, Патрик, но Ирландия вообще в войну не вступала [17] .

– А почему?

– Ну, это сложно. Не воевали мы, и все. Папа тебе объяснит.

Я дожидался папки возле задней двери.

17

Ирландия – единственная из стран-членов Британского содружества, не вступившая в антигитлеровскую коалицию. Во время войны страна придерживалась нейтралитета, вследствие национальной политики, направленной на повышение суверенитета, что ассоциировалось с неучастием в военных действиях на стороне британцев. Кроме того, армия страны была малочисленна и плохо вооружена.

– Вот смотри.

– «Третья мировая война у ворот», – прочел он вслух. – Во как, у ворот, значит. – Он даже не удивился. – Ружье-то почистил, Патрик?

– Ма говорит, войны не будет.

– Дело говорит.

– Почему?

Иногда ему нравились такие «почему», иногда совсем не нравились. Если нравились, он закидывал ногу на ногу, если сидел, конечно, и слегка наклонялся вперед. Вот и сейчас он наклонился ко мне. Сначала я даже не слышал папиных слов, – достаточно было, что скрестил, – а значит, получилось, как я хотел.

– …между евреями и арабами.

Я разобрал только конец фразы.

– А почему?

– Ну, не в восторге они друг от друга, – сказал па. – Если вкратце. Все та же старая история.

– А зачем тогда в газете пишут про третью мировую?

– Во-первых, чтоб газеты продавались, – улыбнулся папа. – С таким заголовком расхватают, как горячие пирожки. И потом, американцы за евреев, а русские – за арабов.

– Евреи – это израильтяне.

– Да, всё так.

– А кто такие арабы?

– А арабы – это все остальные. В смысле, соседние страны: Иордания, Сирия…

– Египет.

– Молодец, разбираешься.

– Святое семейство скрывалось от царя Ирода в Египте.

– Верно. Плотник везде халтурку найдет.

Я не совсем понял, о чем это он, но наверняка мамке эта фраза пришлась бы не по душе. Но ее с нами не было, и я рассмеялся.

– Евреи побеждают, – продолжал па. – Несмотря ни на что. Удачи им.

– Евреи, они ходят к мессе по субботам, – сообщил я папе.

– Ну да, в синагогу.

– И во Христа не верят.

– Ну да.

– А почему они не верят?

– Э-э…

Я подождал.

– Ну, люди в разное верят.

Хотелось узнать больше.

– Кто-то верит в Бога, кто-то нет.

– Коммунисты в Бога не верят.

– Точно, – удивился папа. – А кто тебе рассказал?

– Мистер Хеннесси.

– Молодец этот ваш мистер Хеннесси.

По его тону я догадался, что сейчас он прочтет какие-нибудь стихи. Иногда он так делал.