Падение Арконы

Гаврилов Дмитрий Анатольевич

Неужто, Кривда лучше?

Древнейших капищ дым и чад, Растоптаны святыни, Нас будут в Ирии встречать Погибшие родные.

Не датский викинг, и не свей Бесчинствовал в Арконе.

Христа наместник на Земле Устроил эту бойню.

Прозвали варварами нас Епископ, Римский папа, Но коль язычник Сатана В аду их ждет расплата.

Семаргл взвился к небесам, Стрибог наполнил парус - Прощай, Буян, нас ждут леса, Скиты, забвенье, старость.

Изображение давно погасло, а на блюде по-прежнему лежало наливное яблочко. Только Влас заметно помрачнел.

–

Видел я, как этот склизкий Абсалон прыгал возле Свентовита. Макушкой он едва достигал кумиру до подбородка. Ох, и мерзостное было зрелище! Монахи подрубили столб и кинулись сдирать с поверженного исполина золото, что оставили им наивные волхвы...

Игорь хотел уж было спросить, почему же мудрецы сглупили - эдаких подробностей он по истории не помнил, но сообразил мигом, что Влас ни при каких обстоятельствах не сумел бы наблюдать штурм - хоть и стар. Словом, парень прикусил язык. Да и Хозяин о чем-то задумался, откинувшись на спинку кресла.

Лишь Олег осмелился нарушить тишину:

– Помоги Ингвару, Великий! Не избежать ему смерти, но вывернуться из ее лап он может, свершив предначертанное. Кончилось время искупления, пришло время справедливости! Враги первыми нанесли удар, обозначив срок.

– А сам-то ты, хелги, готов?
– произнес Властитель, посмотрев старику прямо в глаза.

Тот выдержал этот ужасный взгляд, и через целую вечность, как почудилось парню, Хозяин, удовлетворенный невысказанным ответом Олега, оторвался от его лица.

– Добро! Будь по-вашему!
– согласился он с чем-то непонятным Игорю, который смотрел на Власа, словно кролик на удава, не в силах вымолвить и слова.

Старец поднялся. Распрямился, коснувшись потолка косматой гривой. Влас был на целую голову выше людей и вдвое шире Игоря в плечах. Неторопливым размашистым шагом Хозяин вышел во двор. Люди последовали за своим водчим.

Проводник же единым махом перешагнул через крыльцо и ступил на поляну. Казалось, земля должна проваливаться под его ногами, но Игорь не увидел за ним даже примятой травинки, хотя полная Луна на безоблачном звездном небе прекрасно освещала окрестности. Какой травинки? Роса, равномерно посеребрившая поляну и отмечавшая за Игорем каждый шаг темным пятном, ног Власа вовсе не чуяла, как будто он не вбухивал в землю свои чудовищные сапожищи, а перелетал с цветочка на цветочек, словно бабочка.

От крыльца к озеру вела лунная дорожка, все трое ступили на нее. Свежий ночной ветерок теребил полу длинной Власовой рубахи. Олег шел следом, а Игорь, едва за ним поспевая, замыкал шествие. Он чувствовал, что Олег идет с закрытыми очами, однако уверенно, не спотыкаясь. По-видимому, игра с Хозяином в гляделки не прошла даром.

Отойдя от терема шагов на пятьдесят, Влас повернулся и зычно бросил:

– Ступай-ка в овраг, избушка! Нечего тебе сейчас у озера оставаться. Не обижайся на старика! Все к твоей же пользе!

Огромное строение заходило ходуном, словно от землетрясения - оно поднималось вверх. Странные корнеобразные выросты, которые Игорь заметил средь трав, когда они с Олегом только

вышли к жилищу Власа, оказались никакими не опорами. Да и вообще не бревнами. Это были пальцы. Пальцы птичьих лап.

Когда-то давно, будучи еще студентом, Игорь читал подвернувшуюся книгу по палеонтологии. Тогда его поразило, что некоторые из огромных ящеров, царствовавших в незапамятные времена на нашей планете, передвигались на птичьих ногах. Глядя на воробьев, прыгавших по асфальту, он пытался представить себе, какого ж размера должны быть эти ноги. Увиденное же сейчас превосходило возможности всякого воображения.

Терем вознесся над землей на три человеческих роста, после чего с жутким скрипом развернулся крыльцом к лесу. Невообразимая лапа приподнялась, согнувшись в суставе, пронеслась вперед, легла на новое место. Создавалось впечатление, что за время, проведенное с подогнутыми ножками (Года? Века? Эпохи?), избушка их отсидела. Тем не менее, землю изба тоже не проминала, траву не давила и росу не стряхивала, только скрипела отвратно при каждом шаге. И даже место, где теремок стоял ранее, ничем не отличалось от остальной поляны, словно эта громадина не только не весила ничего, но и свет под себя к траве свободно допускала, и ветерок, и дождик.

Игорь решил, что загадочная невесомость Власа и его многотонного шагающего жилища - просто галлюцинация, вполне сопутствующая этому сказочному месту. Но тогда наваждением пришлось бы признать и многое другое. Да и вообще, реальность всей этой истории, начиная от того самого драматического поединка, ему, непосредственному участнику событий, казалась сейчас сомнительной, как никогда. Реальностей может быть много... И решив не забивать себе голову вещами, которые все равно невозможно понять, Игорь бросился вдогонку за Власом и Олегом. Они уж подходили к озеру.

Тропа млечного света пролегла мимо языческих кумиров, толстых, немного косо вкопанных столпов. Каждое изображение имело три яруса, три лика. Игорю была знакома эта символика.

Мир Прави, он же Ирий или Асгард* - пространство светлых богов, занимал первый, верхний ярус. Нижний этаж - это силы Нави или Хель, мир богов-разрушителей, духов смерти.

Срединный - означал Явь или Мидгард, настоящее Земли.

Игорь тут же похвалил себя, что не даром состоял в Старшем Круге. Ему ли не знать: столб целиком - это стержень Вселенной, Мировой дуб русичей или ясень Иггдрасиль скандинавов.

Если ты - воин и пал с мечом в руке, если жизнь твоя оборвалась на взлете - путь твой лежит в чертог Громовика, или в Вальхаллу* к Отцу битв. Коли умер ты от старости и болезни, коль заслужил Покой - знай, сойдешь в безрадостное царство Кощеево, тенью бродить тебе в самом нижнем из девяти миров, во владениях безобразной Хель. Если предал ты веру свою, друзей, Землю Матушку -то гореть в пламени Пекельном, мучаться в огне Муспельхейма у Ящера.

Водчий остановился на берегу, у самой кромки воды. Олег с Игорем встали за ним, чуть поодаль. Поверхность озера была совершенно спокойной как и застывший воздух над ней.