Падение Башен
Шрифт:
— Подойдите, — сказал Эркор.
В слабом освещении они видели, как его лоб собрался в складки. Он указал по диагонали через зал на один из многих других альковов.
— Мы разделимся, — прошептала Петра. — Не забудьте, нам надо увидеть его всем вместе.
Она двинулась влево, а Джон вправо. Держась в тени гобеленов, изображающих морской пейзаж, он прошел к пустому трону.
Раздался глухой голос:
— Что это? Кто тут?
Глаза Джона быстро устремились к алькову.
— Кто тут? Я вызову стражу... — белая
Король! Джон почувствовал боль узнавания и отступил от гобеленов. В то же время Эркор и герцогиня вышли из укрытия. Сначала король увидел только герцогиню и сказал:
— Петра! Вы меня напугали. Я на секунду подумал, что вы...
Затем...
Зелень пчелиных крыльев... Краснота полированного карбункула... паутина серебряного огня. Молния ударила в глаза Джона, и он нырнул в синий дым. Его мозг швырнуло через парсеки.
Он видел серое, громадные полосы серого, но с оттенками лавандового, красного, желтоватого, оранжевого. Он быстро сообразил, что он в пустыне под тусклым серым небом. Ветер пульсировал, и оттенки менялись: оранжевый отливал зеленым, красный светился желтым, голубоватый цвет слева углубился, но серый главенствовал над всем, бесконечный, зыбкий.
Усики Джона скользнули вверх по стволу. Корни вошли глубоко в песок, к потоку чистой фтористоводородной кислоты, питательной и холодной. Но здесь, на поверхности разряженная атмосфера была холодной, сухой и серой.
Три горячих чувствительных щели в его оболочке зарегистрировали присутствие двух других кактусов поблизости. Он снова зашелестел усиками, и те тоже прошелестели в ответ.
— Следи, — прошелестел Эркор, — он здесь...
Другой кактус (Петра) качнулся, усики зашелестели по песку.
За ближайшей дюной что-то подняло голову. Три глаза мигнули и ушли обратно.
Чувствилища Джона бессильно повисли.
Голова (черный оникс) поднялась снова, снова мигнули три глаза. Ящерица зашипела, острые как иглы зубы окаймляли губчатую пасть. Она снова зашипела, и яркий песок закружился перед ее ртом. Ящерица ползла по дюне на шести черных ногах, направляясь к Джону.
Джон внезапно вытянулся, схватил животное за шею. Задыхаясь, ящерица дернулась назад, но высокое растение, которое было Эркором, наклонилось, и три гибкие вайи окружили тело рептилии.
Герцогиня схватила две бьющиеся ноги, и когда все трое подались назад, шипение ящерицы перешло в визг. Он прекратился, когда горло было сжато усиками. Вот...
Было темно. Влажная почва скользила под грубой кожей Джона, когда его бескостное тело втискивалось в землю. С одной стороны чувствовалась вибрация (да, это Петра). Он стал закапываться под углом, пока не пробил разделяющий их слой земли, и они пошли вглубь вместе, соприкасаясь боками.
— Где Эркор? — спросил Джон.
— Он ушел вперед, к храму.
— Он снова в милости у жрицы?
— По-видимому. Она послала ему вызов горячий цикл назад.
— Его поступок был очень велик, и она вряд ли простила его. Я думаю, что и мы впутались в интригу.
Дрожь прошла по телу громадного червя рядом с Джоном.
— Надеюсь, что нет, — нервно провибрировала она. — Но все равно мы будем там. Будем ждать молитв в конце цикла, и я надеюсь, что она не произнесет открытого обвинения. Затем они молча пробивались к храму и к церемоний конца цикла.
Храм был участком мягкой почвы, влажной от ароматизированной жидкости, бьющей из всех углов подземного мира. Джон почувствовал экзотический запах еще до того, как изменилась текстура земли и он пробился в роскошный ил. Они свернули у края, дожидаясь, когда соберутся остальные черви и начнутся молитвы.
Когда наконец участок заполнился, по храму пошли знакомые вибрации жрицы, со своей паствой она общалась посредством хитроумной системы из двух металлических колец, окружавших участок, и когда она кружилась вокруг колец и говорила, ее слова слышались везде.
— Да здравствует великая богиня Земли, в чьей пищевой колее мы находимся, — начала жрица. — Пусть грязь всегда уступчива будет.
— Пусть никто под ее защитой не раздвоится, пока сам не решил, — ответила паства, и началась молитва.
Наконец ритуал был закончен, и жрица объявила:
— У нас хорошие известия для вас, друзья. Член нашего стада, который ранее вызвал наше неудовольствие, теперь снова с нами.
Джон почувствовал в вибрациях новый, но знакомый рисунок: видимо, Эркор вошел в храм. Но в то же время он понял, что здесь присутствует кто-то еще, кто был много длиннее, но внезапно сжался. И он осознал, что это Лорд Пламени. Герцогиня зашевелилась рядом.
— Лорд Пламени, — прошептала она, касаясь его бока. — Он — жрица!
— Я знаю, — шепнул он в ответ, а жрица между тем продолжала:
— Этот отступник, что снова с нами, устроил заговор, чтобы покончить с нашим циклическим обычаем приносить жертву богине Земли, одиннадцать отделенных детей. Он уверяет, что опускать их глубоко в землю, пока их тела не ссохнутся от Великого Центрального Жара, ниже нашего червиного достоинства. Но теперь он вернулся и согласен принести в жертву себя самого в начале следующего жаркою цикла, и с ним будут принесены в жертву два его сообщника...
Джон и Петра не стали дожидаться указующих вибраций, а сразу бросились вперед между другими поклоняющимися и заскользили по храмовой грязи. Джон столкнулся с телом, посылавшим вибрации Эркора, но тело это было вялым. Видимо, его наркотизировали и притащили сюда против его воли. Но Лорд Пламени...
Джон прыгнул па жрицу и обвился вокруг ее тела, а Петра уже вцепилась в нее. Нижним концом тела он подтащил к себе Эркора. Движение несколько оживило червя, но кто-то обвился вокруг говорящих колец и закричал: