Падение Дамноса
Шрифт:
— Пошли своих дронов, Архитектор. Верни те земли, что потерял Творец Грозы.
Сбитый с толку, Анкх на мгновение запнулся.
— Я... Мой господин, наши воины еще только пробуждаются. Все ремонтные машины сейчас необходимы, чтобы реактивировать их. Это всего лишь вопрос...
— Нет. Пошли их немедленно. Активируй монолиты, обрушь наши легионы на город плотоносящих. Я ожил вновь, и я не намерен больше терпеть присутствие этих никчемных людишек.
Протестовать не имело смысла. Не-мертвый был здесь всем, Анкх же — всего лишь криптеком, пешкой, выполняющей прихоти владыки. Действительно, он имел власть над
— Как пожелаете, мой господин.
Не-мертвый не стал дожидаться ответа. По какому-то невидимому сигналу распахнулось отверстие в своде чертога воскрешения. Одновременно с этим луч света очертил на полу идеальный круг, который тут же стал подниматься. Владыка возвышался на левитирующем диске, направляющемся к поверхности.
Связь Анкха с гробницей была намного теснее, чем у любого другого иерарха. Он ощущал малейшее движение, знал местоположение и состояние каждого скарабея, паука и духа, что составляли подконтрольные ему когорты. Через них он координировал еще сотни тысяч других некронов, что еще спали, самовосстанавливались и постепенно возвращались к жизни, вновь собираясь в неудержимые легионы.
Если поручить ремонтным машинам иную задачу, процесс этот займет несравненно больше времени. На точные подсчеты Анкху потребовалась всего наносекунда. А в следующую он отдал своим роям приказ атаковать город наверху.
Изарваа никогда не был мастером уловок, и во многом он походил на Тахека. Он с радостью повел своих воинов и бессмертных прямо в пекло вражеского огня, уверенный в собственной неуязвимости. Сокрытый молниями и сверхъестественной, кишевшей духами тьмой, он считал себя неприкосновенным. И теперь один из этих геновоинов доказал ошибочность такой веры.
Заносчивость и глупая надменность никогда не были свойственны Анкху. Его отличали хитрость и коварство. Для нападения он решил использовать иной метод.
Но для начала ему нужно было заставить смертные тела людей трепетать, а сердца — замирать в ужасе. Вестник Страха вытянул свои костистые пальцы и активировал транслирующий узел.
В отличие от Творца Грозы, он не потерпит неудачу.
Сикарий обозревал раскинувшееся перед ним поле боя. Как и в Телрендаре, Селонополисе или Госпоре, всем своим видом он олицетворял настоящего героя. Мантия развевалась на ветру, патрицианское лицо было открыто. Он считал себя истинным наследником Жиллимана, как Цест, Инвикт или Галатан.
Войска с городской площади Келленпорта присоединились к его ударной группе. Сикарий вызвал их сержантов. Праксор был одним из них, стоявших посреди руин имперского храма.
Он думал о том, насколько же тяжелая судьба выдалась этому миру. В нем не было ни величия, ни культуры, присущих Макрагге. Даже у Калта, с атмосферой, загаженной ядовитыми испарениями, имелся свой особенный дух. Здесь же люди сломались. Дамносу следовало сопротивляться, но вместо этого все сгрудились в последнем уцелевшем городе, лорд-губернатор куда-то скрылся, а командующий армией не желает выходить из-за городских стен. Праксор думал о тех жертвах, что им уже пришлось понести, и гадал, достойны ли вообще обитатели Дамноса того, чтобы их спасали.
Дацеус прервал ход его мрачных мыслей, и Праксор обрадовался этому вмешательству. Всегда находившийся возле своего капитана ветеран сжимал в руках пикт-планшет и показывал его Сикарию. Это была карта окрестных земель в радиусе нескольких километров от позиции Ультрамаринов.
— После поражения их авангарда несколько некронских фаланг выдвинулись в нашу сторону, — сказал Дацеус.
С гибелью Творца Грозы все подконтрольные лорду некроны словно впали в оцепенение. Они замерли там, где находились, не желая или не имея возможности нападать на Ультрамаринов. В таких условиях нейтрализовать их стало намного легче. Поначалу казалось, что некроны отступают, но вскоре другие их группировки, атаковавшие удаленные от города регионы, изменили направление своего движения. Похоже, инициативу перехватила еще одна ячейка командования некронов. Ультрамаринов сочли угрозой, которую нельзя игнорировать.
Сикарий бросил мимолетный взгляд на планшет. Все его внимание было устремлено к горизонту, где скапливались и перегруппировывались новые и новые силы некронов. Их были тысячи.
— Удар гладия наконец привлек их внимание, — улыбнулся капитан, но Праксор ощутил в его улыбке натянутость.
Приближалась буря, накатывая со стороны гор. Нижние потоки воздуха уже закручивались в тундре. Скоро они породят настоящий шквал.
— Даже если Жиллиман все еще с нами, — произнес Дацеус, — мы не можем бороться с ними всеми.
Сикарий шагнул вниз со своего каменного постамента.
— И тем не менее мы по-прежнему должны остановить их. Погода меняется в худшую сторону. Используем это с выгодой для себя.
Сержанты полукругом выстроились перед капитаном. Львы вместе с Дацеусом стояли чуть в стороне. Трайан слился с тенями, отрешенный от остальных, но всенепременно бдительный. Позади, возвышаясь надо всеми, стоял Агриппен. Второй дредноут, Ультраций, остался с отделениями, ожидавшими за пределами развалин храма.
Загремел модулированный голос Почтенного:
— Шансы на победу против такой армии ничтожны, брат-капитан.
Сикарий поклонился мудрому, хоть и очевидному выводу Агриппена.
— Мы по-прежнему — гладий, Почтенный, и своим первым ударом мы только нашли брешь в броне нашего недруга. Приложив большую силу, мы сможем добраться до его плоти и внутренностей.
Агриппен зашевелился, сервоприводы натужно загудели, передвигая его массивное тело. Кто-то из сержантов отошел на несколько шагов, дабы не быть раздавленным.
— Ты подразумеваешь «ударить в сердце».
Сикарий был полон воинственности.
— Я подразумеваю «вырвать сердце».
Он указал в сторону серебристой армады, двигавшейся к позициям Ультрамаринов. Огромные пирамидальные конструкции затмевали собой горизонт, но, по-видимому, они следовали по иному, не столь прямому маршруту.
— Причина и следствие — вот вся суть этих существ. Что бы мы им ни сделали, они соответствующим образом отреагируют. — Капитан сжал кулак. — И это — их слабость, которую мы можем обернуть против них. Сила сошлась с большей силой. Нужно приложить ее в правильном месте, и враг откроет нам свое сердце. Тогда они станут уязвимы.