Падение Дома Теккен'ар
Шрифт:
– Хорошо, я справлюсь, - сосредоточенно откликнулся парень.
Похоже, действительно, справится.
Психолог недоуменно поднял брови.
– Аврора, вы же могли позвонить мне. У нас есть сотрудник, который помог бы вам попасть в здание.
– Не сообразила.
Не хотела просить о помощи. Вадима я больше не увижу, а тебя ещё не раз.
Вздохнув, мужчина поудобнее уселся в кресле и раскрыл ежедневник.
Сколько
– Вы можете назвать что-нибудь положительное во мне? – внезапно задал вопрос мужчина.
Аврора смешалась.
– Я не напрашиваюсь на комплимент, просто вы смотрите волком на меня сейчас, и я пытаюсь понять, видите ли вы всё вокруг в чёрных красках или же замечаете хоть что-то хорошее.
– У вас неравнодушный голос, - подумав, выдала девушка.
– Отлично, что ещё?
– Кабинет не выглядит таким гадюшником, как я рассчитывала.
– Это не совсем комплимент, но я засчитаю, - улыбнулся психолог.
– А если шире, что с вами сегодня случилось хорошего? Мороженое вкусное съели, трек понравился по радио, не знаю, выспались?
Аврора долго молчала. Он уже приготовился перефразировать вопрос, но она ответила.
– Тренер до сих пор в меня верит. И не жалеет, - припечатала Аврора жёстким голосом.
– Вам важно, чтобы вас не жалели?
– он задумчиво прикусил ручку.
Аврора почти физически окрысилась.
– А кому хочется, чтоб его жалели? Я знаю своё положение. Травма спинного мозга на уровне двенадцатого позвонка поясничного отдела, - заученно процитировала она, - шансы на восстановление минимальные. Но я не беспомощная. Не нужно вокруг меня прыгать!
– практически выкрикнула девушка.
– Хорошо. Скажите, - резко сменил тему психолог, - что с вами произошло?
– У вас в файле итак всё написано, - буркнула Аврора.
– Написано, но я хочу услышать историю от вас.
– В Болгарии проходил чемпионат.
– По тяжёлой атлетике?
– По пауэрлифтингу, - поправила его Аврора. – После него я поехала с Тем… с молодым человеком в Банско. Я всегда брала с собой сноуборд, если знала, что выдастся возможность покататься. Мы провели там два дня, уже улетали вечером. Я решила в последний день расслабиться, вышла на синюю трассу.
– Это какая-то особо сложная? – заинтересованно уточнил мужчина.
– Наоборот, практически самая простая. На спуске со склона с края трассы выскочил маленький ребёнок, потому что его родители, хрен знает, чем занимались. Я резко повернула, вылетела через ограждение. Падение по склону. Ель, - сухо, будто факты биографии, перечислила она.
– Ни на красной, ни на чёрной, я стала калекой на долбанной синей трассе, - сжав кулаки, процедила Аврора.
– Полагаете вам стало бы легче, если бы это произошло в более опасном месте?
– Вряд ли, - признала она.
– Просто
– Жалеете, что не умерли? – ровным голосом поинтересовался психолог.
– Иногда, да. Всё, что у меня оставалось – это спорт. Денег особо не скопила, лечение какое-никакое государство-то оплатило, к вам записало, - пристально посмотрела на него девушка, - но сколько это может продолжаться? Денег в семье никогда не водилось. Я понимаю, как матери тяжело даётся забота обо мне. Кто знал? У нас никогда не ладились отношения. Потребовалось потерять возможность ходить, чтобы услышать: “Я тобой горжусь!” – тихо и задумчиво протянула Аврора. – Я не хочу жить в нищете калекой. И не буду.
– Расскажите о матери. Вы упомянули, что у вас возникли сложности?
– Ну да, какой же психолог без разговора о родителях.
– И всё же?
– Родила царица в ночь, не то сына, не то дочь; не мышонка, не лягушку, а неведому зверюшку, - со злым весельем продекламировала девушка.
– Не уходи безропотно во тьму, будь яростней пред ночью всех ночей, не дай погаснуть свету своему! – не остался в ответе психолог.
– Что? – растерялась Аврора.
– Я думал, мы любимые строки стихов цитируем, - улыбнулся он. – Вы продолжайте, я вас перебил.
– Возникли… да они с самого моего рождения тянулись. Мама хотела принцессу, - второй раз за день произнесла она, - а получилась я. Отец шутил, что детей в больнице перепутали, и где-то сейчас сидит девочка у какой-нибудь байкерши, вся в розовом и играет с единорогами. Мама хотела, чтобы я училась на пятёрки и играла на пианино. Я хотела гонять в футбол с ребятами и засунуть пюпитр старой грымзе из музыкалки в задницу. Она покупала мне платья, я брала у отца деньги и добывала себе рваные джинсы и косуху.
– В спорт тоже пошли назло ей?
– Изначально – да. “Девочка не может слушать такую музыку, Ава! Девочка не может так выражаться! Роро, я записала тебя на бальные танцы! Может быть, там у тебя получится лучше.” Мы поругались, как и всегда, поэтому я нашла ближайшее неподобающее девочке занятие – пауэрлифтинг, записалась к тренеру, и мы просто … кликнули. Татьяна Степановна никогда не пыталась меня переделать, диктовать, что мне говорить, думать и как выглядеть. Никогда не цацкалась со мной. Плюс, стало проще постоять за себя, когда очередной подкатывающий урод не понимает “нет”.
– Вам не кажется, что ваша мама делала это из любви?
– Это самое ужасное. Если бы я знала, что ей наплевать, мне было бы гораздо проще её ненавидеть. А так, одно слово, и она начинает рыдать, заламывать руки и кричать, что я сведу её в могилу. Сразу эти обиженные коровьи глаза. Думаете, что я - скотина? – Аврора резко ткнула пальцем в психолога.
– Нет, а вы?
– Я не поняла, вы из Одессы? Что за уродская привычка отвечать вопросом на вопрос?
Мужчина обезоруживающе улыбнулся.