Падение «Хрустального Бастиона»
Шрифт:
Тот, склонившись над убитым так, что не видно лица, вздрагивает. Снова. Раскачивается из стороны в сторону, все еще не выпуская тело.
Голос Максима, неожиданно прорвавшийся сквозь блокаду, наполняет сразу каждый динамик двухэтажного дома. Громко, зычно, заставляя сердце Матвеева в очередной раз затрепетать пойманной в силок птицей.
– Прорвался, – констатирует Бескровный, громыхая почти из каждой комнаты, – что там у вас происходит?
– Убирайся, сука! – кричит в потолок Покрышкин, запрокинув голову. Микрофоны камер доносят его слова до ждущего в сети Максима, но тот молчит. – Убирайся из моей жизни!
Он вдруг вскидывается, словно проснувшись, долго смотрит на лежащего перед
– Лешик, надо уходить! Постарайся, миленький, очень надо, иначе конец… – Павел аккуратно укладывает тело старика, поднимается на ноги. Его все еще пошатывает. – Хватай аптечку и патроны…
– Не спешите, – наконец отвечает Максим. Теперь в его голосе задумчивость и даже грусть. – Сюда уже никто не едет… Я сделал так, что вызов милиции отменен, жильцам окрестных домов тоже сообщили байку об учениях служб спасения. Да и Косте после провала операции лишнее внимание к телу ассасина будет ни к чему, он сам завернул посланный сюда спецназ… В бегстве нет необходимости.
– Я сказал, убирайся, чмо! – Подобрав со стола ружье, Павел вертит головой, выискивая камеру. – Оставь нас в покое!
Максим вновь замолкает, но его присутствие выдает фон в динамиках, улавливаемый шестым чувством. А еще он точно видит, что его слова возымели эффект – Покрышкин уже не торопится бежать.
Он выходит в коридор, держа ружье в простреленной руке, помогает подняться напарнику. Парень спрашивает что-то, но Павел тяжело качает головой, закусывая губу. Отвечает неохотно, сквозь зубы. Матвеев прихрамывает, но старается идти, одной рукой опираясь на шефа, а другой удерживая натянутый ремень.
Кое-как, медленно и неуклюже, они спускаются на первый этаж, немало пострадавший во время боя. Возвращаются в квартиру, переделанную Мастером под кухонную и обеденную зоны. Там Леша тяжело опускается на единственный неперевернутый стул, а его начальник шарит по шкафам в поисках аптечки.
Находит. Сгребает со стола баночки с перцем и солью, пустую корзинку для хлеба, стакан с зубочистками. Стол огромный, места хватает, но Павла как будто раздражают все эти уютные кухонные мелочи. Он вываливает содержимое аптечки на скатерть, рядом кладет дробовик. Начинает перебирать склянки и пузырьки, откладывая нужные поодаль. Закончив ревизию, молча уходит из кухни, пошатываясь и опираясь о стену.
Динамики есть и в кухонной зоне, это Матвеев знает точно. Но Максим молчит, терпеливо наблюдая за людьми и не пытаясь вмешиваться. Леша ему за это благодарен. Его мутит, кружится голова, правая штанина будто только что из холодильника – мокрая, липкая, неприятная. Боль сильная, но он справляется, ведь планку невозмутимости в борьбе с пулевыми ранениями задает начальник.
Шеф возвращается через пару минут, ставя на стол коробку со швейными принадлежностями. Под пластиковой крышкой виднеется несколько мотков ниток, обрезки каких-то тряпок, горсть пуговиц, застежка-молния… и иголки, среди которых есть тонкие, вполне пригодные для того, чтобы заштопать человеческую кожу.
Леша бледнеет, со свистом втягивает воздух сквозь зубы. К разложенному на столе набору Покрышкин добавляет непочатую бутылку водки из холодильника и стакан. Что-то негромко приказывает напарнику, сопровождая слова жестами.
Еще раз, уже нетерпеливо, указывает на стол. Матвеев, после секундного колебания, лезет на него. Садится, вытягивая ноги и обеими руками удерживая ремень. На скатерти тут же остаются неопрятные красные разводы. Павел задумчиво смотрит на него, обходит справа. Кухонными ножницами для резки рыбы вспарывает штанину, поднимаясь по ноге снизу вверх. Затем замирает, словно что-то отвлекает его от начавшейся операции.
Смотрит вверх, прямо в крохотный объектив камеры наблюдения. Откладывает ножницы, берет со стола дробовик. Перехватывает за ствол, шагает к камере, задирая голову. На его лице читается злость и отвращение. Покрышкин размахивается, бьет рукоятью, изображение на экране сменяется серым мельтешащим фоном. Затем дисплей отключается.
Бесспорно, проект уникален, иначе его специалисты и не называют. Ролевые многопользовательские игры, колонну которых еще вчера возглавляли «World of Warcraft», «Warhammer» и «Lineage» отправлены в отставку, потому что на троне воцарился новый король – «Хроники Войны». Созданный на основе новой системы МСС, о которой мы уже полтора года пишем практически в каждом номере, он легким жестом перевернул наше представление об играх, какими они могут и должны быть. Ребята из «Igro-Polis» ликуют, по праву получая награды и почести, присущие триумфаторам – за какие-то три года им удалось создать ролевой проект, равного которому не будет еще очень и очень долго. Конечно, система МСС и ранее использовалась в игровой индустрии, например, при переиздании старых хитовых проектов. Однако столь смелого шага никто не ожидал, а повышенная секретность при разработке «ВарКрона» не позволяла даже примерно представить себе масштабы рождающегося колосса. По самым скромным подсчетам экспертов (при наращивании темпов обновления своей продукции), количество подписчиков на «Хроники Войны» во всем мире только за ближайшие два года может достичь 20 миллионов человек. И это, в чем убежден любой геймер, далеко не предел.
Уровень загрузки – 79,7%
Операция, хоть и вызвала у Алексея столько ужаса, была недолгой и почти безболезненной. Павел взрезал штанину, промыл рану и вокруг. От лекарства, которым он обработал неровный кругляш дырки, кожа мгновенно потеряла чувствительность, став на ощупь напоминать полиэтилен. Сто граммов водки, которые Покрышкин заставил выпить напарника за минуту до этого, тоже сделали свое дело, упав в пустой желудок, как грибной дождь в песок Сахары.
Убедившись, что обезболивающее подействовало, Павел полез в рану пинцетом. Тот был обычным, совсем не медицинским и требовался Мастер-Чифу для сборки микросхем, но выбирать не приходилось.
Когда пуля была поймана, ногу скрутила дичайшая боль, тут Леша предпочитал не скромничать в сравнениях. Он с хрустом прикусил кожаный ремень, вставленный в зубы, а затем Павел ловко вынул свинец из его плоти. Запенил дыру специальным органическим раствором, твердеющим на глазах. Аккуратно, даже симпатично заштопал онемевшие края раны толстой черной ниткой.
Прихрамывая, Леша сполз со стола, срезав с себя остатки окровавленных джинсов. Перебинтовал ногу, наложив специальный тампон. И вдруг понял, что теперь ему предстоит самому стать хирургом, вынимая пулю из плеча шефа. К счастью, ни в первом, ни во втором случае выстрелы не задели костей, но от этого задача не становилась более легкой…
Следующая операция прошла не так быстро и удачно. Матвеева пошатывало, в глазах двоилось. Где мог, Павел делал все сам, но изгибаться было неудобно, болезненно, и не помогало даже зеркальце, с помощью которого он попытался лично извлечь пулю.
Пришлось все же Алексею.
Тот долго не мог ухватить свинец пинцетом, отчего Покрышкин скрежетал зубами, чуть не перекусив все тот же ремень. По его лысой голове, стекая к шее, катились крупные капли пота. Вынуть тоже удалось не с первой попытки. Затем все пошло быстрее, а Лешина помощь почти не требовалась. Сидя на стуле и отрешенно наблюдая за уверенными действиями начальника, он был этому только рад.