Падение и величие прекрасной Эмбер. Книга 2
Шрифт:
Нет, не эта определенная, простая телесная нужда повела его ночью во двор.
Он бесцельно прохаживался. Даже на расстоянии Анхелита чувствовала, что его что-то тревожит. Вдруг она почувствовала к нему такую мягкость, нежность. Боже, днем она была просто груба с ним!
А сейчас?
Почему она не может окликнуть его? Что в этом дурного? Наверное, он и сам хочет поговорить с ней. А с кем же еще он может поговорить, поделиться наболевшим?
Господи! Какая же она, Анхелита, жестокая! Разве она со дня смерти Аны
Она быстро откинула одеяло, одернула юбку, хотела было пригладить волосы, но махнула рукой. Все равно волосы, заплетенные на ночь в длинную косу, растрепались, пока она спала, а причесываться нет времени. Да и гребень остался в комнате.
Анхелита встала с топчана. Мигель был к ней спиной и не видел ее.
– Мигель! – окликнула она.
Он сразу обернулся и сделал несколько шагов ей навстречу. В движениях его ощущалась какая-то робость, скованность. Она подошла к нему совсем близко. Она тоже чувствовала какое-то странное волнение, но твердо решила быть доброжелательной и ласковой с ним.
– Ты не можешь уснуть на новом месте? – начала она разговор.
– Нет, я спал.
– А сейчас не можешь?
– Да, почему-то не могу…
– Ну давай поговорим. Хочешь? Мы так давно не говорили с тобой…
– Да, да, с удовольствием, – он заметно обрадовался.
– Подожди тогда…
Анхелита быстро подошла к своему топчану, свернула постель и помахала Мигелю, приглашая его.
Когда он подошел, она уже сидела. Он все еще несколько скованно присел чуть поодаль.
Снова оба молчали.
– Мы давно не говорили, – сказала наконец Анхелита.
– Давно, – эхом откликнулся Мигель. Анхелита было подумала, может быть ему вовсе не хочется говорить с ней. Может быть ему хотелось просто побыть одному?
– Может быть тебе сейчас хочется побыть одному? – заботливо спросила она.
– Да нет, не сказал бы. Честно говоря, мне хочется с тобой поговорить, – на этот раз он отвечал ей спокойно.
– Ну, я рада…
– Ты совсем забыла нас, детей, меня…
– Что ты! Просто… как-то так получилось…
– Но для меня в твоем уходе было что-то странное.
– Ты знал, что я здесь?
– Знал, конечно.
– Но вот уже год… – она осеклась.
– Но… Я знал, что ты здесь хорошо устроена, не нуждаешься в помощи… Ты захотела уйти… Я решил не беспокоить тебя.
Она молчала, напряженно вслушиваясь в эти простые, немного даже несвязные слова.
– Но если быть откровенным, – Мигель резко отвернул лицо, – если быть откровенным, то я был обижен на тебя. Да, я не мог понять, почему ты ушла, почему решила порвать со мной, с детьми, я не мог понять…
– А теперь? –
– Не могу сказать, что хорошо понял. Но… сделал некоторые предположения. Ты устала? Тебе было тяжело после всего?
– Нет, не это главное, – уклончиво заметила она.
– Что же тогда?
– Я… я решила, что буду лишней в доме де Монтойя. – Анхелита заговорила быстро, словно кинулась с головой в воду. – Прежде я жила в вашем доме с матерью. Потом мы жили здесь…
– Ты хотела бы… Может быть, и вправду лучше перевезти сюда детей… Но пойми, я не могу, не имею права бросить мать Аны. Она очень привязана к внукам…
– Да нет… – Анхелита снова чувствовала растерянность. – То есть… Мы еще поговорим об этом…
Когда она это произнесла и увидела радость Мигеля, ей стало совсем неловко. Она опустила голову и теребила складку широкой юбки. Почему-то она снова подумала о том, что, наверное, выглядит сейчас ужасно – растрепанно и неряшливо.
– А помнишь, как мы в первый раз увиделись? – вдруг спросил Мигель. – Помнишь, ты Ану привела? – когда он произносил имя Аны, голос его чуть дрогнул и сделался печальным.
– Да, – ответила Анхелита, но почувствовала, что он хочет, ждет, чтобы она сказала что-нибудь еще, и она продолжила осторожно. – Нет, мы не тогда увиделись в первый раз. В первый раз я увидела тебя, когда мы ужинали в кухне, помнишь?..
Она не хотела напоминать ему все в подробностях, ведь тогда он был с отцом, со всеми своими родными, которые после так страшно были убиты.
– Да, я помню… вспомнил… – он не договорил; должно быть чувствовал то же, что и Анхелита. – Нам трудно вспоминать прошлое, – он грустно улыбнулся.
– Да, грустно, – тоже с грустью согласилась она.
– Но ты всегда была так добра к нам.
– Добра? – Анхелита снова заговорила с лихорадочной быстротой. – Я не была добра. Я всегда была эгоистична, думала лишь о себе… И тогда… когда все произошло и Аны не стало. Я подумала, что ты женишься снова, ты молод…
– Ты думала, что я женюсь и ты не поладишь с моей новой женой?
– Да, так я думала. Только о себе, не о детях, не о тебе. Видишь, только о себе. И еще… Когда была Ана, я была ей старшей подругой, сестрой. А прислуживать твоей новой жене я не хотела. Хотя я должна была подумать о детях Аны… Видишь, какая я?!
– Ты чего-то не договариваешь, – сказал Мигель, немного помолчав, – Или я что-то понял не так.
Она замерла с отчаянно бьющимся сердцем. Он подождал, пока она заговорит, но она молчала. Он уже хотел заговорить сам, когда она произнесла с некоторым даже вызовом:
– Я даже не спрашиваю о детях, о твоем здоровье, видишь?
– Подожди, Анхелита. Когда я ехал сюда, я еще сам не знал, как мы будем говорить. Вот я посоветовался с отцом Курро, но все никак не решаюсь выполнить его совет.